Глава 2. На перепутье судьбы. Март 1933 года
1. Шлиссельбург, Себерия, двадцать девятое марта 1933 года
Дома, на Смолянке, ее ожидала теплая компания в составе Рощина, Марии и супругов Берг.
— Ну? — спросил Рощин, едва она переступила порог.
— Э! — ответила Лиза, неопределенно покрутив в воздухе пальцами.
— Ну, я где-то так и думал! — кивнул полковник.
— Великий князь тот еще шельмец! — оскалился братец Гриня. — К тому же жадный, сукин сын.
— Забей! — посоветовала Мария.
— Все к столу! — позвала Полина, оставив комментарии другим.
Оказывается, к Лизиному приходу в столовой накрыли стол, предполагая, что, либо будет ликование, либо тризна.
— Со щитом или на щите, — прокомментировал с обычным для него цинизмом полковник Берг.
— Я бы не стала оценивать ситуацию столь драматически, — парировала Лиза. — Возможно, что и без щита, но точно не на нем!
На самом деле, она не знала даже, хочется ли ей сейчас сидеть за столом, шутить, говорить… Или лучше было бы остаться одной? Вот выпить ей действительно не помешало бы. Еще лучше — напиться.
"Это же надо быть такой простофилей! Господи, Боже мой! Как сказать в женском роде глупец? А олух?"
Ей было скверно. Противно. Но хуже всего оказалось унижение. И унизили ее, как ни странно, не Великий князь, и не адмирал Ксенофонтов. Она сама себя унизила, когда, поступившись достоинством, пошла сначала в квартиру Раевских, а потом во дворец Великого князя.
"Сама пришла!"
Зачем? Затем, что надеялась, что эти люди предложат ей способ выйти из конфликта с наименьшими потерями. Не хотела воевать! Была готова на компромисс. Предполагала, что эти люди поймут и оценят ее "жест доброй воли". Но то, с какой легкостью князь Ижорский оказался готов принять ее "жертву", открыло Лизе глаза. Она никто для них. Расходный материал. Сопутствующие потери.
"Ублюдки! — думала она, рассматривая в обратной перспективе события последних полутора лет. — Но и я хороша, простушка хренова! Пейзанка, твою ж мать!"
Боже, как она была счастлива, когда ее вернули в строй! Как гордилась уважением заслуженных адмиралов.
"А им нужна была всего лишь самоубийца для прорыва польской зоны ПВО. Пушечное мясо, вот что им требовалось!"
И потом…
"Господи прости! Я что могла поверить в их искренность, когда они доверили мне авианосную группу?!"
Наверняка, у них тогда имелись резоны, никакого отношения не имеющие к объективной оценке Лизиных способностей.
"Дали, отняли, и вся недолга…"
— Мы ждем еще кого-то? — спросила вслух, преодолевая охватившее ее отчаяние. Она еще раньше обратила внимание на то, что стол накрыт на семерых, тогда как их собралось всего пятеро. Она по-прежнему могла делать два дела сразу: быть с людьми и оставаться один на один с самой собой.