За те несколько минут, что они ехали до аэропорта, Глэдис удалось немножко прийти в себя. Да как они смеют так с ней обращаться?! Ей даже не дали ничего объяснить!
Ну что же — раз они не дают ей и слова вымолвить, она тоже не будет с ними разговаривать… Только через своего адвоката — так, кажется, полагается? И только после того, как ей дадут переодеться… и умыться… и согреться… и отдохнуть… и поесть! Как всегда после столь бурных переживаний, в ней проснулся волчий аппетит.
А где ее чемодан? Его забыли! И сумка… И новые туфли! И сапоги теперь пропали! Слезы сами брызнули из глаз, оставляя светлые дорожки на покрывавшем лицо слое грязи.
Ее ввели — точнее, втащили — в какое-то помещение и усадили на жесткий стул в центре комнаты. Вокруг столпилось несколько человек, внимательно разглядывавших ее. От злости и унижения Глэдис снова закрыла глаза и прислушалась. Реплики были весьма странные и оскорбительные, что усилило ее нежелание разговаривать со столь грубыми и нечуткими людьми — ей даже не предложили умыться!
— Хоть одну из них удалось задержать — и то хорошо!
— Сейчас приедет полиция, зачитают ей права и произведут арест по всей форме — мы не имеем права…
— Хорошо бы женщину-полицейскую догадались привезти — отмыть эту…
— В тюрьме отмоют! Нам-то чего возиться? Она же злая, как черт — локтями дерется и плюнула в фэбээровца…
Ненадолго наступило молчание. Глэдис почувствовала, как по промокшим ляжкам потянуло холодом — очевидно, открылась дверь и вошли еще несколько человек. Снова оскорбительные тихие реплики:
— Одна из этой банды…
— С момента задержания молчит — ни на один вопрос не ответила.
А они что, разве спрашивали о чем-то? Кажется, какой-то бубнеж она и в самом деле слышала краем уха, но не придала ему значения — оплакивала потери. И внезапно, как мокрым полотенцем по лицу — знакомый голос с протяжным и певучим техасским акцентом:
— Та-ак… И кто же это у нас тут?
Сильная рука прихватила Глэдис за подбородок и приподняла лицо. Чертов негодяй все-таки добрался до нее!
Она услышала сбоку испуганное: — Джек, ты что делаешь?! — и открыла глаза.
Это действительно был он… Ничуть не изменился и явно не отощал от страданий и угрызений совести. И зубочистка, как всегда, во рту… Сколько месяцев Глэдис боролась с этой вульгарной и неаристократической привычкой, пока не махнула на нее рукой! И одет с иголочки — а она такая грязна-ая! И в рваных колготках, а чемодан потеря-ался!!! Слезы снова сами потекли из глаз.
Джек отпустил ее подбородок и повернулся к невысокому подтянутому человеку лет сорока пяти, с недоумением взиравшему на происходящее.