Внезапно Тресилов бросился к нему и, рыча разъяренным зверем, изо всех сил начал колотить его по чешуйчатой спине. Словно гвозди забивал со всего размаха.
— Это ты!.. Это ты!.. Это ты! — рвался его голос. — Я-то, дурак, не сообразил, но ты!.. Как ты мог начать обстрел, зная, что где-то здесь…
Фразу Олег не закончил потому, что снова был отброшен в сторону. Но уже не ужасом, а обычным, хотя и очень сильным, ударом кулака, закованного в металлизированную перчатку.
— Идиот! — зло и, странным образом, одновременно равнодушно, бросил Маккольн. — Если бы Барбикен попала под обстрел, от нее вообще ничего не осталось бы. Ты сюда лучше взгляни.
Тресилов уставился в направлении вытянутой руки, все еще сжимающей огромный кулак. И почувствовал, что сейчас или потеряет сознание, или окончательно сойдет с ума.
На темном реголите, вытоптанным их ребристыми подошвами, четко выделялся еще один след. След босой человеческой ноги.
20 августа 1937 года,
Гременец (Полтавская область, Украинская ССР)
Следы босых ног медленно растворялись в желтом песке после того, как их облизывали ленивые языки зеленоватых волн. Володька сидел на берегу Кавуньки, днепровского островка, расположенного как раз напротив Гременца, обхватив руками колени и положив на них левую щеку. Над городом пылало Солнце и казалось, что дебаркадеры гременецкой пристани уплывают куда-то сквозь раскаленное янтарное марево. В зарослях ивняка шевелился ветерок. Растерянно вскрикивали чайки, и городские тополя на том берегу зелеными ракетами взлетали, взлетали в огромное небо и никак не могли взлететь. Так же, как и Володька. Только во сне он еще иногда испытывал чувство полета. Наяву, наверное, так и не придется.
Парень надрывно всхлипнул и зло растер покрасневшие глаза сжатым кулаком. Плакать он не собирался. Не дождутся. А потом резко вскочил, с разбегу бросился в воду и начал отмерять расстояние до другого берега короткими резкими саженками. Довольно сильное течение сносило его вниз, к мосту, но Вовке всегда нравилось плавать именно таким курсом.
Через четверть часа, в очередной раз победив вязкое движение тупой водной массы, Володька выкарабкался на гранитную глыбу с разбросанной на ней одеждой. Галки уже не было. Только на том месте, где она сидела, осталась лежать измятая «Правда», ставшая причиной их ссоры. Газета давно бы уже упала в воду, если бы не зацепилась за Вовкину парусиновую туфлю. Старенькую и разбитую донельзя.
Володька сердито пнул ее, и газетный лист зашелестел, подхваченный порывом ветра. Плавно спланировал и закачался на ленивых медленных волнах. На быстро намокающей странице была видна злополучная заметка. Про новое достижение советской техники, позволившее зашвырнуть вторую стратосферную ракету «Авианито» на высоту в 3000 метров.