Володька снова сжал кулаки, откидываясь спиной на горячий камень. Эх, везет же людям! Ракеты запускают, на самолетах летают, звездами в телескопы любуются. Высокая жизнь!.. А у него? Документов не то, что в летное училище не приняли, а даже в аэроклуб не записали. Только доходят в анкетах до графы «родители», тут все и начинается. Так, может, права Галка, обозвавшая его неудачником?
Хотя, с другой стороны, хорошо быть «удачницей», если у тебя родители самого, что ни на есть, пролетарского происхождения, папа — заворг в горисполкоме, а сама ты — бывший комсорг школы и в анкетах у тебя ни одной зацепочки не найдешь. Разве что имя какое-то иностранное — Гоэлрина. Однако, и это — в честь плана ГОЭЛРО, государственной электрификации России. Галина — это так, по-уличному. Вот проклятые бумажки! Если бы их подделать да исправить, новые данные какие-нибудь внести…
Представив себя, испуганно озирающимся и подделывающим документы, Володька брезгливо поморщился. И внезапно рывком сел, взлохматив всей пятерней еще влажные волосы. А что!?.. А что, можно и не подделывать, а вот новые данные… Ведь если какой-нибудь подвиг совершить, да такой, чтобы все охнули, а Галка в первую очередь, то… Подвиг, он в анкетах обязательно отмечен будет. Например, награжден Барбикен Владимир Андреевич медалью за спасение утопающих. Нет, это, пожалуй, мелковато. Да и утопающих этих еще поискать надо. Володька непроизвольно окинул взглядом днепровскую панораму. От моста до затона. Субъектов, нуждающихся в его помощи, естественно, не наблюдалось.
Эх, если бы шпиона какого-нибудь поймать! Но откуда у них, в Гременце, злобные агенты иностранных разведок? Сенокосилки, выпускаемые в Грюкове, на правом берегу Днепра, разделившего город на две части, вряд ли их интересуют. Вот, если бы война… И красный боец Владимир Барбикен спасает от разгрома свою дивизию. И суровоглазый комдив жмет ему руку, вручая именное оружие. А потом — орден. Но… Но в армию еще попасть надо. Вот, может быть, осенью…
Володька снова лег, переворачиваясь на живот и подставляя жарким солнечным лучам загорелую спину. Эх, если бы война… Внезапно Вовка замер. Слушай, друг ситный, а война-то ведь идет! Далековато, правда. Но, что для него расстояния? До неба еще дальше.
Он взволнованно заерзал на животе, чуть не обдирая кожу о шершавый гранит и не обращая на это никакого внимания. Так, через границу он вряд ли перейдет: там наши пограничники бдительно охраняют советские рубежи. И правильно делают. Нужно что-то другое придумать… Думай, Володька, думай. Думай, как помочь республиканцам проклятых фалангистов бить, как подсобить испанскому народу в его справедливой борьбе, как орден получить и анкеты исправить!