А Пьер уже летел к ним чрез всю комнату, изо всех сил отталкиваясь от паркета и вскакивая на письменный стол. Тренировки с такотанами не прошли даром для его организма: прыжок был настолько молниеносен, что Николь вообще не успел отвернуться от окна, а Штольц только и того, что испуганно скосил глаза на носок ботинка, приближающегося к его лицу. Воспользовавшись им, как хрустнувшей опорой, Пьер, не останавливая движения, обрушил вторую ногу на затылок американца. Про патриотические чувства он даже не вспомнил, зашипев:
— Эт-то тебе за «Лунный Замок»!..
Николь, коротко вскрикнув, ударился головой об раскалывающееся оконное стекло. А Пьер уже соскальзывал с его спины, подхватывал массивное тело под колени и выбивал им затрещавшую оконную рану:
— Эт-то за Хастонов!
Перебросил тело через подоконник:
— А это за отца!
Арданьян жалел только о том, что зарычавший по-звериному человек, бесформенной куклой падающий на тротуар, не успел увидеть его лица. Влажный удар. Вскрик. Тишина. И торопливо приближающийся топот на входной лестнице. Зигфрид…
Мельком взглянув на распластанное тело Штольца с изуродованным лицом, Пьер одной рукой схватил кассету, второй — плазмер, и сквозь выбитое окно вылетел следом за Николем. Хватанул сквозь стиснутые зубы прохладный воздух и приземлился на что-то мягкое, перевертышем скатываясь с него. «Николь», — понял Арданьян и, прихрамывая — ногу все-таки подвернул! — побежал по тускло освещенной улочке.
Свернул за ближайший угол и оказался на берегу знакомого узенького канальчика, прямо рядом с железным колесом, нависшим над ним. Прислушался. Пространство за ним начало наполняться хлопаньем дверей, шорохом шагов и пузырьками коротких возгласов. Впереди было спокойнее. И Пьер, волоча ноющую ногу, побрел вдоль каменного бережка. Как можно быстрее. Как можно дальше. Стараясь не думать о том, что происходит позади. Ну, подрались два джентльмена. В горячке один другого в окно выбросил. Дело житейское. Пока разберутся…
Уже на углу следующей улицы Пьер остановился и задумчиво посмотрел на черную, покрытую мертвенными отблесками, воду. Глубоко вздохнул, размахнулся и бросил в канальчик плазмер. За ним — кассету. Вода плеснулась два раза, словно ртом жадно чмокнула. Пьер развернулся и… Наткнулся прямо на короткий ствол «вальтера», упершийся ему в грудь.
— Что ж ты, парень, на поезд опаздываешь? — благожелательно спросил шатен в синем берете, оскалившись в темноте мертвой белизной зубов. — Пятнадцать минут, как ушел. — И вздохнул: — Чересчур ты у нас внимательный да бегучий. Придется с тобой раньше запланированного разговаривать.