Отец изо всех сил затянулся дешевой сигаретой. Даже зашипело. Некурящий Андрей поморщился:
— Батя, переходи на «Космос». Я же тебе пять блоков привез. Закончатся, еще вышлю. Ведь есть деньги, а ты себя махоркой этой травишь.
— Деньги, деньги, — заворчал отец. — Разбаловали вас эти деньги. Вот ведь до чего дошло!
Было видно, что он изо всех сил пытается взять себя в руки. В конце концов, это у него получилось. Железный характер был у бати!
— Ишь ты, за диверсанта… — остывая, повторил он. — А, может, и за диверсанта. Идеологические диверсии, брат, они еще хуже, чем… — Барбикен закашлялся. — Хуже, чем поезда под откос пускать. Ведь то — железо, а это… Это, значит, мозги — под откос. С брызгами кровавыми. Ведь ты посмотри, что в мире творится! Империалисты проклятые улыбочки нам строят, договоры торговые заключают. Никсон их в Москву, понимаешь, ездит. А с другой стороны… Со стороны тыла… Кукиш они с той стороны держат! Атомный кукиш, сын…
Андрей снова поморщился. Но уже не от дыма.
— Ой, батя, да кончай ты эти политинформации разводить! Они мне еще на Байконуре надоели.
— Вот и плохо, что надоели! — громыхнул было снова отец, но сразу же успокоился. — Плохо, говорю. Иначе бы сам сообразил, о чем родителя просишь. Сообщение, мол, сделай. Расскажи, мол, ребятам о Хельсинской группе да книженцию эту дай посмотреть… «Хроника текущих событий»!.. Надо же, чуть ли не летопись временных лет, едрит ее! Права человека они, видите ли, защищают! Буржуйские вы права защищаете, сосунки! Жизни настоящей не видели, пороха не нюхали, вот и…
Андрей почувствовал, что тоже начинает закипать. Натура все-таки у него была их, Барбикенов.
— Вот хорошо, что ты нюхал! А потом за нюханье это пять годков на лесоповале отмантулил. Да если бы не буржуи французские, которым приспичило тебе орден дать, то ты бы и сейчас из тайги не вылез!..
Сказал и побледнел, почувствовав, что перебрал.
— Вот этого не надо, сын! — угрюмо и медленно произнес старший Барбикен. — Не надо этого. Время такое было. Послевоенное, сын, время. Но ведь разобрались. Квартиру вот новую дали. В девятиэтажке.
— Дали бы они тебе, если бы французы к тебе каждый год не приезжали. Власть, она не о Владимире Андреевиче Барбикене переживает да беспокоится, а о себе. О роже своего лица.
— На свою посмотри, — буркнул отец. — Наверное, плохо при советской власти живешь, если физиономию за день на машине не объедешь.
— Так ведь было кому ее делать, — усмехнулся Андрей.
Отец передернул плечами:
— Зато сейчас переделывать некому. Кличку вон вам прилепили собачью, а вы и радуетесь. Диссиденты, раскудрит твою!..