Эллис прислушалась к обмену сигналов между роботами и поняла, что если в четвертом и пятом секторах дела более-менее налаживаются, то в районе днища тантора положение осложняется. Потому что там появился еще один отряд хортов. До которого добраться было несколько затруднительно. Ман-пилоты воевали там своими силами. И особых признаков того, что атакующие поверили в «живость» тантора, пока не наблюдалось.
В далеком комплексе маленький мальчик, пока беззаботно, раскрашивал свои рисунки и безжизненное пространство, раскинувшееся между ним и его родителями, требовало принятия безотлагательного решения.
Устанавливая минимальный уровень связи со своим такотаном, Эллис непроизвольно, но сильно, сжала перчатками скафандра ствол плазмера, по-прежнему стиснутого коленями. Джон разворачивал бортовую пушку. В черном небе покачивался голубой, с белыми разводьями, шар Земли. Эллис понимала, что это покачивается не он, а платформа нумы, но впечатление было еще то. Ее даже поташнивать начало. Впрочем, когда Джон развернул ствол пушки в сторону вала кратера, усыпанного россыпью хортовых нор, тошнота прошла. Осталась только литая, крепкая злость. Вот только на кого, не понятно.
— Сядь за штурвал, — нарушил затянувшееся молчание Джон, — и веди нуму вдоль края гребня.
— Что ты хочешь делать?
— Разворочу это логово. Потеря сотни хортов для него невелика, но, по идее, она должны оттянуть роботов от тантора. Нужно же им муравейник родной спасать!
Спасению чего-то всегда предшествует полное разорение этого «чего-то». Разорял же Джон тщательно, поливая склоны кратера мятущейся плазмой. Эллис вела нуму по широкой дуге и за ее кормой вставала стена пыли, в которой вспыхивали огоньки сгорающих хортов и иногда проскальзывали короткие искорки-молнии.
Эфир был наполнен шорохом и треском помех.
Когда же траектория движения нумы начала смыкаться и две клубящиеся стены протянули свои языки к аппарату, Эллис плавно бросила нуму в сторону и приостановила полет. На месте кратера тихо шевелился мерцающий купол. И было в этом бесшумном шевелении что-то до невозможности жуткое. «Нет ничего ужаснее движения там, где движения быть не может», — вспомнила Арданьян строчку из, прочитанного перед рейсом, Артура Кларка.
— Ломать — не строить, — нервно хохотнул Джон, приподнимая ствол пушки.
По данным такотанов напор хортов на тантор начал явно ослабевать. Но Эллис казалось, что в разреженной донельзя лунной атмосфере нарастает какое-то неуловимое напряжение. Хорты от тантора подтягиваются, что ли? Летать они, конечно, не могут, но…