— Я не уверен в этом, но… — начал было Пол, осторожно протягивая вперед пачку долларов, когда вдруг скорее ощутил, чем увидел, как в прорезях белого балахона испуганно расширились блестящие глаза.
Позади послышалось какое-то жужжание.
Испуганно заржали кони.
Барбикен, сам пугаясь своего резкого движения, оглянулся через плечо.
Один из коней, встав на дыбы, вынес своего всадника из-за деревьев и загарцевал на месте. Остальные тоже затоптались около почти невидимых стволов, едва сдерживаемые своими наездниками.
— Дьявол! — ахнул Маккольн и попятился назад, судорожно пытаясь сорвать с плеча, перекинутую через него, винтовку.
И в этом слове что-то было. Облитое мертвенным лунным светом, на пороге дома возникло семифутовое металлическое тело и медленно выехало, словно выплыло, на лужайку, даже не передвигая двумя мощными, закованными в какие-то латы, ногами. Железные руки, по объему не уступающие ногам, были согнуты в локтях и угрожающе выставили вперед дула двух турельных пулеметов, заменяющие им кулаки. Гнойно-красные глаза пылали на блестящей безлицей поверхности, прикрытой внизу черной решеткой из продольных ребер. Не дать, не взять, пасть, оскаленная черными длинными зубами.
— Вы нарушили покой этого благословенного дома и будете наказаны за это! — раздался рев из черной решетки, в котором Барбикен с трудом узнал сильно искаженный голос Хастона.
Впрочем, Маккольн этого не заметил. Он, в конце концов, судорожно сорвал с плеча винтовку и навскидку выстрелил, метясь в железное чудовище. Пули со звоном вонзились в металлическое тело и срикошетили куда-то в темноту, высекши из нее желтые искры.
— Не стреляй, Арданьян, не стреляй! — закричал Барбикен, бросаясь вперед с вытащенным из-за пазухи кольтом.
Но Маккольн уже несся к деревьям, пытаясь, как можно быстрее, добраться до своего коня. Тот испуганно храпел и дергал длинную привязь, а остальные всадники уже бросились врассыпную, с невнятными выкриками исчезая за раскачивающимися ветвями.
В конце концов, Маккольн оседлал беснующееся животное и хлестнул его, успев крикнуть на ходу:
— Я думал, что ты просто ученый дурак, Барбикен! Но ты — чудовище! Скоро все узнают о том, что ты продал душу дьяволу!..
Ответом ему была пулеметная очередь из вращающихся турелей. Сбитые ветки дождем посыпались на землю. Через минуту их шорох стих и на пустой лужайке воцарилась тишина, в которую медленно втекал матовый лунный свет. И только Барбикен, слегка оглушенный, так и не опуская кольта, недоверчиво рассматривал замолчавшее чудовище.
В этот момент в том что-то заурчало и тот же бесцветный голос с металлическими нотками произнес: