Задача оказалась бы сэру Генри и его команде не по силам, если бы не неожиданность, с которой они нагрянули в замок. Находившиеся там Гарнет и трое его подчиненных едва успели скрыться в двух тайниках. Однако тайники не были подготовлены к длительной осаде. В них, по выражению Бромли, вместо запасов пищи находился лишь «папистский хлам». Он очень стеснял обитателей тайников, мешал им двигаться. Бромли и его команда убедились, что количество постелей явно превышало число лиц, формально проживавших в доме, и некоторые якобы не используемые кровати оказались еще теплыми. Тем не менее, когда люди Бромли стали мерить стены и потолки, не удалось ничего обнаружить. Только полученное вскоре известие о показаниях Литлтона (ранее правительство действовало, очевидно, по простому подозрению) побудило приняться за обыск с удвоенной силой. В конце концов бульдожья хватка сэра Генри, не спускавшего глаз с обитателей дома, дала свои результаты. Изголодавшиеся подчиненные Гарнета, а потом и он сам сдались на милость победителя.
Их доставили в Лондон, но никак не могли добиться показаний об участии в «пороховом заговоре», а в случае с Гарнетом Сесил не решился прибегнуть к пытке. Чтобы обойти иезуита, к нему подослали тюремщика, прикинувшегося сочувствующим католикам. Он устроил Гарнету якобы тайные свидания с другим арестованным, отцом Олдкорном (стена, разделявшая их камеры, оказалась, как нарочно, с проломом, который можно было обнаружить, слегка отогнув доску). Беседу Гарнета с Олдкорном, разумеется, слово в слово записывали агенты Сесила, сидевшие рядом в тайнике. Эти записи потом составили одно из доказательств, которые требовались суду для осуждения Гарнета и его коллег. Другим, крайне невыгодным для иезуита, обстоятельством было обнаружение трактата о двусмысленном способе выражения или о пределах дозволенной лжи, который нашли у Трешама. Чего стоили заверения Гарнета, что он ничего не знал о «пороховом заговоре», кроме того, что ему было сообщено на исповеди, если сам он теоретически обосновывал необходимость лжи в такой ситуации, в какую он попал?
Гарнет и его подчиненные, кроме тех, кому вроде Тесмонда (Гринвея) и Джерарда удалось бежать за границу, кончили свои дни на виселице.
Испанское правительство отказалось выдать Хью Оуэна. После посещения Мадрида он вернулся в Брюссель, получив уверения, что по-прежнему пользуется доверием испанского правительства. В 1608 году английский дезертир из испанской армии, некий Томас Уайлфурд намеревался похитить Оуэна и тайно увезти его в Англию. Однако старый разведчик сам раскрыл направленный против него заговор. Уайлфурд был задержан испанскими властями. Чтобы не раздражать Лондон, правительство эрцгерцога передало арестованного британскому послу в Брюсселе Т. Эдмондсу, сопровождая это сведениями о подготовленном заговоре и просьбой направить Уайлфурда в Лондон для суда. Кроме того, Эдмондсу было обещано, что Оуэн переедет из Фландрии в Рим, подальше от Англии.