Но пойдем дальше. Большая часть того, что было известно о заговоре, основывалась на напечатанном вскоре после его раскрытия официальном правительственном отчете. Что он лжет во многих существенных вопросах — не может быть сомнения. Спорить можно лишь, в каких вопросах и в какой степени отчет искажает истину. Однако на чем основывается сам отчет? Прежде всего на показаниях арестованных, в большинстве случаев данных под пыткой или под угрозой пытки (официально пытке был подвергнут только Гай Фокс, но в переписке Сесила обнаружены доказательства, что пытали и других обвиняемых). Ученые внимательно исследовали протоколы допросов и убедились в том, что Кок нередко сам, своей рукой «исправлял» показания, вычеркивая казавшиеся почему-либо «неудобными» места и вставляя нужные ему фразы. В большинстве случаев причины этих подчисток и вставок довольно прозрачны, но в ряде немаловажных мест мотивы Кока остаются загадочными, что еще более окутывает туманом неясности, уверток и лжи сохранившиеся протоколы допросов.
Нет сомнения, что своевременное обнаружение «порохового заговора» было чрезвычайно на руку Сесилу. Оно позволяло ему резко усилить свое влияние на короля, заставить того отказаться от мысли смягчить законы против католиков, к чему стремился Яков и что полностью противоречило интересам Сесила и стоявших за ним кругов протестантского дворянства. А что в этих условиях могло быть лучше для них, чем раскрытие заговора, который ставил целью умертвить короля, наследника престола, большинства высших сановников государства и взамен создать католическое правительство?
Каким же путем Сесил, если он был организатором всего дела, мог заронить мысль о заговоре в голову Кетс-би? Ответ напрашивается сам собой — через лорда Монтигла. Этот бывший мятежник был не только прощен, но и явно находился в милости и в постоянной связи с министром. Имеется одна очень важная деталь, говорящая в пользу такого предположения. Начало заседаний парламентской сессии осенью 1605 года юридически должно было быть не открытием нового парламента, а лишь возобновлением временно прерванных заседаний старого. При таком возобновлении не предусматривается присутствие короля. В 1605 году Яков решил нарушить правило, поскольку парламенту предстояло решать вопрос чрезвычайной важности — об объединении с Шотландией. О решении короля было известно узкому кругу лиц, в том числе и Монтиглу, члену английской делегации, обсуждавшей с шотландцами условия унии. Без знания того, что король решил присутствовать при возобновлении работы парламента, не могло быть «порохового заговора». А узнал это Кетсби, вероятно, от Монтигла.