– Скажу, что все, что я сейчас от вас услышал, меня настораживает.
– Настораживает?
– Да. И уж точно не является доказательством вины Молчанова. Наоборот, во многом говорит за то, что майора Кудрявцева убил не он.
– Интересно, кто же его убил?
– Может быть, тот, на встречу с кем ехал Кудрявцев.
– Он ехал на встречу с Молчановым.
– Вы это знаете точно?
– Допустим, я это знаю не точно. Но у нас нет никаких данных, что Кудрявцев мог ехать на встречу с кем-то другим, кроме Молчанова.
– Эти данные могут появиться.
– Сомневаюсь. Сергей Петрович, давайте пока оставим споры. Вы знаете, где сейчас может быть Молчанов?
– Не имею понятия.
– Что ж, Сергей Петрович, не буду больше отнимать у вас время. – Свирин встал. – Спасибо за беседу.
– Не за что. – Радич встал вслед за ним. – Вы уходите вместе с вашими людьми?
– Да. Думаю, они уже успели допросить их. Всего доброго.
– Всего доброго.
Проводив Свирина до входной двери, Радич вернулся в кабинет. Минут пять сидел, бесцельно передвигая предметы на столе. Наконец открыл один из ящиков стола, взял лежащий на виду футляр для электробритвы. Достал из него радиодетектор, отключил звуковой сигнал и стал обходить кабинет.
Когда он поднес детектор к рамке висящей на стене картины Левитана «Лес осенью», на детекторе вспыхнул красный глазок.
Выключив детектор, спрятал его в футляр, положил на прежнее место и сел за стол. Взял бумагу и ручку, начал писать. Закончив, сложил листок вчетверо, вышел в коридор. Подойдя к кабинету Костомарова, приоткрыл дверь, приложил палец к губам. Костя, писавший что-то за своим столом, молча кивнул.
Подойдя к столу, Радич развернул и положил перед ним листок, на котором было написано: «Костя, осторожней, в агентстве «жучки». Я сейчас постараюсь незаметно смыться. На все звонки, включая ФСБ, отвечай, что я работаю у себя в кабинете, отключил телефон и прошу не беспокоить. Вообще, весь день для всех – я здесь, в агентстве. Сейчас выйди со мной в коридор, я вылезу через окно, закроешь за мной решетку. За час до конца рабочего дня подойдешь туда же и откроешь для меня решетку, я влезу».
Прочитав, Костомаров взял ручку, набросал на календаре: «Они могут сидеть и во дворе». Радич тут же написал: «Зачем?» – «Павел», – написал в ответ Костомаров. «Они не такие дураки, чтобы ждать его здесь. И не такие дураки, чтобы ждать, что он полезет через окно. А нас они слышат и так, этого им достаточно».
Кивнув, Костомаров встал, и они вышли в коридор.
Здесь, за углом, размещался туалет, а также комната, где приходящая уборщица держала метлы и швабры. Окно рядом с туалетом, до середины выкрашенное белой краской, изнутри было защищено стальной решеткой. Выходило окно во двор, от которого особняк был отгорожен живой изгородью из акаций. Решетка запиралась на замок.