– Держите, держите. Вы заслужили.
– Ну, спасибо. – Володя спрятал купюру в карман. – Почаще приезжайте.
– Буду стараться. Вас ведь зовут Володя? – будто забыв, спросил он.
– Володя.
– По фамилии как?
– Куприянов.
– А отчество?
– Да ну… Меня никто по отчеству не называет.
– Все же?
– Владимир Алексеевич.
– А лет сколько?
– Тридцать один.
– Москвич, приезжий?
– Москвич. Коренной.
– Женат?
– А как же.
– Жену небось Василиса зовут?
– Почему Василиса? Лена.
– Дети-то есть?
– А как же. Катенька, ей три годика уже.
– Наверное, где-нибудь в новостройках живете?
– Да не… Недалеко, на Лесной. Я и родился там.
– Ладно, Володя. – Костомаров встал. – Спасибо за хорошее обслуживание.
– Вы что, это вам спасибо…
– Проводите меня до кухни. А там я сам найду дорогу.
– Конечно, конечно. Идемте.
Проводив его до лестницы, Володя растаял в парах, вьющихся над котлами. Спустившись вниз, Костомаров сел в «понтиак». Включил мотор, зажег фары.
Два луча его фар уперлись сначала в пустые ящики. Затем, когда он тронул машину, осветили мусорные баки. Еще один поворот – и он увидел трех человек, идущих к его машине.
Все трое, которым на вид было где-то между тридцатью и сорока, были одеты одинаково: короткие кожаные куртки, широкие, сужающиеся книзу брюки и мокасины. Вид у всех троих был далеко не дружелюбный.
Резко нажав на тормоз, остановил машину. Повадки братвы он знал отлично и, вглядевшись в их лица, понял: вся тройка настроена крайне агрессивно. Пожалев, что не взял с собой оружие, одновременно подумал: в этой ситуации, когда перед ним три человека, а он в машине, оружие бы ему не помогло. Если они хотят его убить, они убьют его раньше, чем он вытащит пистолет. Единственное, что сейчас может его спасти, – спокойствие.
– Свет! – крикнул стоявший в центре крепыш, судя по повадкам старший. – Руби свет, кому сказали!
Костомаров выключил фары. Подойдя к машине, крепыш пригнулся к окну:
– Привет.
– Привет, – сказал Костомаров.
– Сука толстая, какого х… тебе здесь надо? Ты что вынюхиваешь?
– Я ничего не вынюхиваю.
– Кучум, сука! Молчи! Говорю я!
Костомаров посмотрел на крепыша. Лицо с редкими кустиками щетины, кое-где покрытое прыщами, ничего хорошего не предвещало. Оловянные глазки, встретив его взгляд, сузились.
– Тебя спрашивают, толстяк, какого х… тебе здесь надо? Бебута захотелось?
Только сейчас он заметил: в руке крепыш держит нож. Судя по хватке, этот нож раньше был спрятан в рукаве куртки.
– Что, мне нельзя приезжать в «Яр»?
– Ты правильно понял, подлюка… Да, подлюка, тебе никуда нельзя приезжать. Ты должен молчать, понял? Ты должен сейчас ложиться на дно и лежать. Лежать без движения и лежать долго. Понял?