По мере подрастания из села стала уходить молодежь. Часть из них завербовывалась на шахты Донбасса. Другие, за редким исключением, после службы в армии оставались в городах. Девушки в поисках женихов и оплачиваемой работы подались в воинские части, которые в безумной гонке вооружений и противостояния с Западом как грибы росли в зоне противовоздушной обороны Москвы. В послевоенные годы государство за бесценок вывозило практически всю произведенную крестьянами продукцию, а за свой труд они получали копейки. В результате организационных реформ закрылся молочный заводик бывшего колхоза, затем прекратили работать мельница и электростанция. Колхоз «Смычку» присоединили к совхозу Марьинский, а село Каменки, как и другие деревни округи, в результате различных «ускорений и интенсификации», превратилось в «кровоточащую рану», жители которой боль заглушают в лучшем случае водкой. В 90-х годах новые реформаторы, господа-«демократы «сельское хозяйство довели до крайней точки.
Еду из Сергиев Посада в Каменки. Пассажиры автобуса с виду всё прилично одетый народ. Вот и село, остановка. Часть из приехавших пошла в деревни Сырнево и Генутьево, большая – в Каменки. От остановки в 80-ти метрах вроде как зерноток под открытым небом. Все идут через этот «ток». Каждый открывает полиэтиленовые сумки, и насыпает в них зерно, ссыпанное кучей прямо на землю. Всё происходит, молча, деловито. Насыпали и пошли дальше. Проходивший работник тока видел это. На вопрос, почему он ничего не сказал людям с сумками, мужик ответил: «Какой год зарплату не дают, скажешь, – отругают, а то и побьют». Он лукавил. Приехавшие были городскими родственниками сельчан или дачники. Те и другие приезжают навестить стариков, отдохнуть-выпить в выходные дни или навестить своих детей, привезённых из города в село, за которыми в будни присматривают за плату местные пенсионерки. Внешне село за полвека почти не изменилось. Постарели только дома и его жители, молодежи нет. Школа кирпичная, двухэтажная, построена в XIX веке помещицей рядом с церковью, закрыта, так как многие годы не ремонтировалась. Немногих детей младшего возраста возят в школу за 15 км в село Марьино. Старшеклассники учатся в школе-интернате в Сергиевом Посаде. На месте бывшего большого колхозного сада теперь картофельные гряды, пустырь, да несколько ничем не примечательных домов жителей, приехавших из других мест России за лучшей долей в Подмосковье. Проходя по густо заросшей лопухами, крапивой и репейником сельской улице, за спиной услышал: «Чей будешь, милок?» Обернулся. Во дворе за калиткой, опершись на неё, стояла женщина лет семидесяти. – «Балясников». «Балясники живут там, там, и там», – показала женщина на три дома в противоположной стороне села. – «Балясники и там живут», – указал в сторону бывшего дедовского дома. «Так ты, чей будешь – то?» – допытывалась женщина. – «Михаилов сын, внук Иван Степановича, помнишь таких?» – «Помню!.. так это когда же было!»