Ведь что от него осталось? Статус, толком не закрепившись, рухнул, без боя сдавшись удачливым и дерзким, здоровье давно уже по частям разбазарил, а талант… Кому сейчас нужен голый талант? Сын вырос и ушел. Остались наши совместные завтраки, где он, почти три десятка лет, в любую погоду и в любом состоянии, готовит нам кофе и ворчливо ждет, пока я сварю кашу или поджарю омлет. Раз в месяц, будто на алтарь подыхающему божеству, мы все еще возлагаем нашу общую жертву – физическую близость. Дело не в том, что я больше зарабатываю, на свои обзоры в паре-тройке изданий он вполне бы мог худо-бедно существовать, плюс бабкина квартира, которую он сдает, дело в том, что эти повторяющиеся действия – то единственное, что до сих пор соединяет его с реальностью и заставляет возвращаться из неживого компьютерного пространства к все еще едва живому…
– Ты не хочешь развода, Люба… И новый брак с этим отлично устроившимся водилой тебе тоже, я понимаю, не нужен. Так чего же ты хочешь?
– Я пытаюсь найти в себе некий центр, крошечную точку, которая позволит освободиться от ненужного и даст мне возможность полноценно дышать. Я знаю: только эта точка способна примирить непримиримое.
27 ноября
Москва. Садовое кольцо. Кафе «Зазеркалье»
– Вчера в храме были. Алексей всем сорокоусты за здравие заказал.
– Почем?
– Господи, да я не помню… Рублей по двести вроде.
– Теперь он может позволить себе многое и даже не грешить.
– Зачем ты так… И что в твоем понимании грех? Мне всегда казалось, при определении греха должен учитываться не только поступок, но и мотив.
– Слушай, а хочешь историю? Как ты любишь, про незнакомых людей.
– Конечно хочу.
– Представь себе некое автономное пространство, допустим, военный гарнизон… Жила в нем вполне счастливая молодая семья. Муж получил хорошую хозяйственную должность и жену сумел пристроить по специальности. Особо не напрягаясь, она работала в свое удовольствие, скажем, в поликлинике… Ребенок рос славный, оглянуться не успели – уже в школу пошел. Каждый последующий день был будто брат-близнец предыдущего, но плавное течение жизни окрашивало даже скуку в теплые тона.
Хлопоча целыми днями на ответственной и нервной работе, муж находил в себе силы на то, чтобы дома становиться сдержанным, внимательным, а то и ласковым – временами – человеком.
Из развлечений у них – кино да вечерние междусобойчики у кого-нибудь из молодежи на квартире.
Много смеха, много дыма, мужчины потягивают дармовой, подаренный родителями солдатиков коньяк и перебрасываются в карты, женщины, прибрав со стола, покуривают на кухне в окошко и постоянно сплетничают, как без этого.