Маркус почувствовал неприятный укол внутри. Возможно, то была совесть его человеческой половины. Или стыд. Что бы это ни было, оно заставило его снова взять в руки книгу, бессмысленно перелистывая страницы, только чтобы не смотреть на Антуана.
– Не убили бы. Потому что Лина – это почти Нелл, как я почти тот Маркус, которого вы знали. Я уже не он, но я все, что от него осталось. Поэтому вы не убиваете меня. И Лину поэтому не убили бы. Потому что после смерти Нелл осталась бы только она. А я всего лишь защищал… – он осекся, стиснул на мгновение зубы, проглатывая слова, которые едва не сорвались и не выдали его. – Всего лишь защищал свой вид. Это нормально.
– Тут ты прав, – вздохнул Антуан. – Но именно поэтому мы будем искать способ максимально тебя очеловечить. Потому что мы тоже защищаем свой вид.
– Вы не сможете этого сделать, – очень четко проговорил Маркус, снова поднимая на него тяжелый взгляд.
– С Линой получилось.
– Неужели?
– Да, это и есть та хорошая новость, с которой я пришел. Пересадка костного мозга от Нелл восстановила доминирование человеческой половины. Даже усилила его. Лина успокоилась, вспышки гнева прекратились. И теперь она обрела свободу. Корпус сделал ей документы, нашел жилье, даже обеспечил работой. Она теперь полноценный член общества. Ну, почти.
Маркус внезапно резко отвернулся и презрительно рассмеялся.
– Вот оно что! Тогда я определенно в шаге от спасения. Всего-то нужно сделать пересадку костного мозга от моего прототипа. Ах, нет, – театрально вздохнул он, изображая, что вдруг вспомнил о чем-то, – как я мог забыть? Его же больше нет в живых.
– Будешь ерничать, я превращу это место в настоящую тюрьму, – пригрозил Антуан. – И ты почувствуешь разницу, я тебе обещаю.
– Тебе все равно не переплюнуть доктора Рантор, – заверил Маркус с издевательской ухмылкой. – Кишка тонка, она знала толк в таких делах.
Антуан недовольно нахмурился и вздохнул. Он сверлил Маркуса взглядом, который тот не мог понять. Нелл обычно смотрела на него с надеждой, ее он понимал. Берт вел себя сдержанно, но вежливо, как будто допускал, что однажды ему придется снова работать с Маркусом бок о бок, но не исключал и того, что его ликвидируют. Антуан чередовал режим строгого начальника с заботливым папашей, но сегодня он явно играл другую роль. Однако какую именно, Маркус пока определить не мог.
– Странно, что ты не спрашиваешь про ребенка, – как бы между делом заметил Антуан после продолжительного молчания.
Маркуса обдало холодом, но не холодом страха. Это была холодная ярость, пришедшая на смену разгорающейся злости. В глубине души уже по одному тону замечания он понял, что с ребенком, но все равно задал вопрос вслух.