– И меня тоже?
– Тебя особенно.
Я знала, что так будет, но не думала, что будет так тяжело это услышать. Казалось, что такое решение освободит меня, но стало только хуже. Я попыталась поговорить с Антуаном, объяснить, что это не выход, но он только сокрушенно покачал головой.
– Все уже решено, Нелл. Она согласилась, руководство согласно. Ты сама знаешь, что и для тебя так будет лучше.
Я уже сомневалась, но протестовать больше не стала. Если Лина смирилась с потерей ребенка, то зачем ее лишний раз баламутить?
С тех пор я ее больше не видела. По крайней мере, в сознании. Мне разрешили навестить Лину, пока она отходила от наркоза после операции по трансплантации, но она спала. Антуан обещал, что как только Лина продемонстрирует желание поговорить со мной, он мне об этом скажет.
– А до тех пор не надо ее провоцировать. Ей и так нелегко.
Я согласилась и с этим. Еще и потому, что чувствовала себя виноватой. Я не была уверена, что выдержу ее взгляд. Ведь в каком-то смысле я предала Лину. Она мне доверилась, а я позволила им сделать это с ней. То, что я стала ее донором и теперь она обрела вожделенную свободу, едва ли могло компенсировать причиненный вред.
Маркус сел на кровати, я видела, как он подавил тяжелый вздох. Потом посмотрел на меня. Я ожидала увидеть в его взгляде с трудом сдерживаемую злость или ненависть, но он был просто серьезен и мрачен.
– Лину создали из той тебя, что проработала в Корпусе Либертад совсем недолго, – напомнил он то, что я и так знала. Его голос звучал как эхо из прошлого. В той же спокойной манере его прототип когда-то объяснял мне, как устроена работа в Корпусе. – Поэтому она так верила в то, что ей здесь помогут. Но Маркус Фрост проработал в Корпусе дольше. А до того служил в армии Федерации. И благодаря ему я знаю, как здесь делаются дела. Так что не ври мне, что у нее был выбор. И не оправдывайся этим. Если тебе удалось создать иллюзию выбора и дать ей поверить, что она сама приняла решение, то это, конечно, лучше, чем открытое принуждение, но не надо мне врать.
Я молча постояла на одном месте какое-то время и согласилась:
– Хорошо.
Поскольку он вел себя спокойно и даже почти не язвил, я осмелилась приблизиться и присесть на кровать с противоположной стороны. Интересно, зачем ему поставили двуспальную?
– Ты хочешь повидаться с Линой? Я могла бы поговорить с Антуаном. Может быть, ей позволят навестить тебя? – предложила я, почти ненавидя себя.
Он вскинул на меня удивленный взгляд.
– Зачем?
– Она ведь тоже наверняка переживает из-за ребенка. Вы могли бы помочь друг другу. Поддержать друг друга.