Отцепляю самую маленькую, в виде кота цвета черного кофе, и протягиваю Хьюго. В ответ он долго и недовольно фыркает, потом, наконец, начинает ее поглаживать. Разок провернуть ее в стиральной машине – будет как новенькая. Изе останется лишь приветствовать мое приобретение. Я ведь хитрюга, а?
Увидев, как дешево стоят детские коврики, я решил приобрести один такой для Хьюго. Я раскладываю его поверх большого ковра под моим письменным столом, на котором висит много разных вещиц: ключи, пробки от пивных бутылок, этикетки из плотного картона, алюминия и даже рулон туалетной бумаги. Абсолютное счастье. Хьюго играет со всем этим маленьким базаром, а я приглядываю за ним, успевая еще и работать.
Я пишу статью для «Страпонтен Магазин» – на тему «почему считается, что зеленый цвет приносит театрам несчастье». Городская легенда гласит, что именно в костюме этого цвета Мольер в последний раз играл «Мнимого больного» и умер прямо на сцене. Иногда говорят, что корни у этого суеверия чисто химические. В Средние века театральные костюмы окрашивали в зеленый цвет окисью меди, и такой химический состав, крайне чувствительный к сырости, мог быть причиной многочисленных случаев отравления среди комедиантов.
Я бросаю взгляд на Хьюго, его что-то давно не слышно. И зеленею сам: он посасывает синий фломастер, который я вынул из ручного набора. Я вырываю у маленького смурфика фломастер и пытаюсь стереть с него следы, насколько это возможно.
Встревожившись, я рыскаю по Интернету, чтобы оценить ядовитость продукта. На форумах обезумевшие от страха родители находят утешение в общении. И комменты тоже в основном зеленые, то есть незрелые. Наконец нахожу сайты посерьезнее и поспокойнее – они наполовину облегчают мои тревоги. И все равно – знаю: вернувшись, Иза начнет названивать в отдел по борьбе с отравлениями службы спасения.
На Сретенье я решил приготовить полдник сам – испечь блины. То и дело бегаю от плиты к моей статье для «Зик-Зак-Зука», которую назвал «Ром и блюз». Мысль продолжает работать – и вот, хлебнув немного «ромового пунша», сваренного самолично, я орошаю тесто целым стаканом рома, просто для вкуса.
Я в состоянии легкой эйфории – ловко подбрасываю блины на сковородке и ловлю их прямо в полете, крутя бедрами под креольские ритмы знаменитой песни Мустаки – «Налей рому твоему мужчине».
Иза ушла к Марии за Хьюго, а Нина, приманенная вкусным ароматом, вернулась из школы пораньше. Все готовы прекратить военные действия, мы рассаживаемся за столом, на котором сахар, тартинки, конфитюры, соленый карамельный крем.