— Э-э, нет, — покачал головой коротышка. — Неправа ты тут. Машина без правильной смазки — это как баба без мужика. Вот взять тебя, ясно ведь, почему ты такая злая... — неожиданно закашлявшись, карлик опасливо покосился на меланхолично протирающую возвратную пружину Элеум.
— Не бойся, сладенький, я тебе не больно язык вырву. — Прокомментировала, не отрываясь от своего занятия Ллойс. — Потом. Когда винтарь драить закончишь. — Добавила она после недолгого раздумья.
— Вот и я об этом. — Весело улыбнулся, демонстрируя всем желающим устрашающий набор кривых, желтых, щедро покрытых черными точками зубов Болт. — А язык... За правду, Фурия, языка не жалко. Особенно, если твоими рученьками...
— Дурак, — беззлобно фыркнула наемница.
— Я, вообще-то, серьезно. — Склонив голову набок, карлик принялся задумчиво разглядывать, казалось бы, полностью сосредоточившуюся на оружии Элеум. — Нельзя одной, как боевой зверь, от Стайников сбежавший, жить. Одичаешь.
— Что, сладенький, совсем берега потерял? — Неожиданно перехватив штифт газового толкателя, Ллойс, неуловимым рывком придвинувшись, схватила коротышку за шиворот жалобно затрещавшей курточки и прижала его к кадыку испуганно крякнувшего Максимуса.
Лицо наемницы исказилось от с трудом сдерживаемой ярости.
— Так я тебе направление укажу. Во-первых, с дерьмом звериным меня не сравнивай. Как бы худого не вышло. А во-вторых — ты не оборзел в конец? — Грубо встряхнув карлика, Элеум сплюнула под ноги... — Урод мелкий.
— Да ладно, ладно. — Казалось бы, даже дыша через раз, просипел маленький механик и с опаской скосил глаза на подрагивающую в опасной близости от его лица стальную спицу. — Я же так... Просто, к слову пришлось. Ты ведь, меня знаешь, Дохлая. Я — дурак контуженный. Мозгов нет. Что на уме, то и на языке... Виноват. Исправлюсь...
— Поаккуратней бы ты со словами, Мотыль. — Медленно разжав пальцы, наемница отпихнула от себя облегченно выдохнувшего Максимуса и, отведя в сторону слегка виноватый взгляд, принялась недовольно жевать губу.
— Дольше проживешь, — буркнула она через минуту.
— Вот я и говорю. Нельзя тебе одной. — Поняв, что буря пронеслась мимо, маленький механик облегченно вздохнул и, обиженно надув щеки, принялся громко лязгать тяжелым затвором крупнокалиберной винтовки. — Сам бобылем живу. Хоть и в городе, народу вокруг полно, да без близких, всё равно, тяжко.
— А кто тебе сказал, что я одна, сладенький? — Весело и легко, будто и не было секунду назад вспышки гнева, расхохоталась наемница. — У меня вот кисонька есть. А я у нее. Мы друг у друга близкие, понял?