— Дикарка! — Неожиданно взвился мужчина. — Грязная, необразованная вандалка! Убийца! Наркоманка! Ты обменяла мой бутик на пригоршню винта, сломала мою жизнь, и думаешь, я позволю тебе оскорблять?..
Неожиданно сникнув, Айоро бессильно опустился обратно на стул и спрятал лицо в ладони. — Вчера я восстановил Катерину, — прошептал он чуть слышно и спрятал лицо в ладонях. — А сегодня встретился с тобой. Почему? Это судьба, да? Ты, ведь, раньше любила рассуждать про судьбу... Это рок. Фатум.
— Ты... Ты восстановил куклу? — Растерянно приоткрыв рот, наемница затушила недокуренную сигарету и, щелчком отправив окурок в стоящую на столе жестянку, подошла к болезненно вздрагивающему стилисту, опустилась перед ним на корточки и, осторожно протянув руку, коснулась его колена. — Ты... ты действительно восстановил ту чертову куклу?
— Я... Я собрал каждый кусочек. Каждый осколок. Каждую крошку. Я просеял каждую щепку и песчинку. — Плечи мужчины затряслись. — Ни один мастер, ни один механик, чёртов кибернетик и даже врач не взялись за работу, и тогда я решил, что сделаю всё сам. Она... Почти, как прежде. Почти. Мне не удалось подобрать нужные тона лака... Но она, всё равно, прекрасна. Как мир, в котором она родилась...
Айоро судорожно вздохнул и всхлипнул... — Но остальные... Я не успею... Я болен, Ллойс. Очень болен. Так болен, что мне даже Зэд не поможет. Никто не поможет... Год, может, два... Мне не страшно умирать, но мои куколки... Они без меня погибнут. Будут растоптаны, осмеяны, выброшены... Их будут... — Утерев слезы тыльной стороной худой руки, Айоро, шмыгнув носом, устало посмотрел на сидящую перед ним наемницу. — Ну, давай, насмехайся, — устало выдохнул он. — Ты это любишь...
— Извини, — медленно произнесла Элеум после долгой паузы. — Я не хотела, чтобы твоя лавка пострадала. Просто... Так получилось.
— Ты всегда была жестокой, девочка. И не умела притворяться. — Громко сглотнув слюну, Дракенбург извлек из рукава ажурный кружевной платочек и, приложив к носу, громко высморкался. — Простите, — пробормотал он чуть слышно, — последнее время я стал немного... чувствительным. Это... Из-за болезни...
— Бывает, старина, — потрепав стилиста по тощему колену, Ллойс медленно разогнулась и, покосившись на груду белья, растянула губы в грустной улыбке. — Ну, что, продолжим? Давай-ка отметем в сторону всё, что ты не можешь никому продать, и сосредоточимся на нормальных шмотках. Я ведь, знаю: ты можешь, Айоро. Можешь, когда хочешь.
— Сейчас, — убрав платок обратно в рукав, мужчина нырнул куда-то в недра своего безразмерного саквояжа. — Штаны. Чертова кожа. Тянется, но не рвется. Почти не пачкается и не протирается. Впрочем, ты и сама знаешь. Сорочка. Обычный лен. Орандж — будет тебе к лицу. Если понравится, завтра принесу тебе еще дюжину. И вот...