— Х-х-ха-а-а... — Зашипел первый из рейдеров и попытался схватить девушку за лицо. Легко отбив неуклюжий выпад хрипящего разбитой гортанью мужчины, Кити, сцепив пальцы в замок с силой обрушила кулаки на лицо бандита. Раз. Другой. Третий...
Через минуту встав с переставшего подавать какие-либо признаки жизни тела, девушка с хрипом втянула в легкие воздух, сплюнула на пол комок слюны, обильно проросший прожилками крови и, подобрав лупару, захромала вперед по проходу. Кити шатало при каждом шаге, голова слегка кружилась, но это было неважно. Где-то там Ллойс. И, возможно, ей требуется помощь. В этот раз она не струсит. Она больше никогда не струсит...
****
К черту! Сраный трус рассказал ей всё. Запел, как птичка, стоило ему лишиться одного из яичек. И почему мужики так дорожат своими причиндалами? Сей раздраженно фыркнула, прищурившись, принялась разглядывать расстилающийся перед ней пейзаж. Отсюда, с крыши околотка шерифов открывался отличный вид. Бордель горел. Даже непонятно было, что может так гореть в этом любовно сложенном жителями из редкого и дорогого в этих местах кирпича здании, но сейчас над домом терпимости поднимался столб жирного дыма, а из окон вырывались языки пламени. И это было здорово. Со злобной усмешкой наблюдая, как из здания выбегают проститутки и их полуголые клиенты, как орут друг на друга охранники, как бессильно воет рвущий на себе волосы хозяин бардака, Верука с трудом сдерживала истерический хохот.
Её сын мертв. Распотрошен заживо этим лишенным даже капли благородства и чести мудаком. Ради чего. Ради какого-то "прорыва"? Женщина не поняла и половины той чуши, что городил перед смертью этот урод, но её вполне устроило то, как он булькал распоротым горлом. Тридцать серебряков. Ее сына забрали из-за того, что она не смогла вовремя отдать тридцать гребаных монет хозяину ночлежки. И продали Операторам за восемь сотен.
Этот жирный слизняк — хозяин бараков, в котором заживо гнили сотни работающих в теплицах семей — пытался от нее откупиться. Отдать ей это гребаное серебро. Он считал, что жизнь её сына можно оценить деньгами. Что же, он получил своё. Жирный боров умудрился сожрать почти пять кило блестящих чешуек, прежде чем его покрасневшие от слез глаза остекленели, а сам он не начал дрожать и биться в конвульсиях. Принял пять килограмм добытого из крови, слез и пота, доживающих свои последние дни неудачников, пять кило металла, прежде чем его гнилое брюхо треснуло, залив несгибаемую женщину своим содержимым. И только потом он назвал имя — Ликана. Чертова телохранительница и, как поговаривали, любовница Финка... Что же... Обычной пулей такую, как она, не взять. Но Шип знает, где найти необычные. И деньги у нее теперь есть. Правда, от увесистого мешка пахнет дерьмом и кровью, но Верука Сей искренне сомневалась, что это будет кого-то особенно волновать.