Герман и Марек объяснили Вадиму про Серегу.
Выпили.
Назар не стал выдумывать никаких версий про его смерть, просто коротко глянул на мужиков:
— Козлы мы тут все.
Потом Виталик достал свою деревенскую самогоночку, стали наливать все чаще, а закусывать получалось как-то все меньше.
Пьяненький Марек очень трогательно принялся ухаживать за Вадимом.
— Назар, я же врач! Поверь, я в здоровье лучше тебя в тыщу раз понимаю! Ты не должен был вставать с кровати! Постельный режим назначают не просто так! В твоем состоянии просто необходимо тупое спокойствие, никаких стрессов! Иначе — хана…
Получая неподдельное удовольствие от развития событий, при которых так быстро и удачно решались страшно мешавшие в последнее время его жизни проблемы, Герман не забывал и про самогон.
— Так ты же военным ветеринаром, кажется, был, а, Марчелло? Кавалерию-то ты явно в современных войсках не застал, так что же это получается — ты рыб лечил на флоте?! Виталь, он же в черном пиджаке всегда ходил, как сейчас помню, с погонами-то, да? Капитаном какого ранга ты был до отставки, Азбелидзе?
Тот не отвечал, грозно наклоняясь над сидящим на диванчике Назаром.
— Вадим, тебе срочно нужно измерить давление! Срочно! Панас, у тебя же есть прибор? Тащи.!..
Чтобы отвязаться от него, Вадим предложил Мареку щупать пульс и измерять давление друг у друга «на брудершафт».
Тот с удовольствием согласился, но после очередной выпитой рюмки устало и кротко прилег на коротком краю диванчика.
— Пусть, не мешайте, — Виталик накрыл его большим кухонным полотенцем.
Немного поковырявшись вилкой в закуске, Назар неловко повернулся к Данилову:
— Ну как, не отлежал себе бока-то на яхте? Кофеев-то там для тебя никто ведь не приготовит!
— А мне уже без разницы! Никая падла не достает, не щемит! Без телевизора, правда, засыпать не в масть, но ведь ты, кажется, планировал телик-то там устроить?
— Не для тебя, паренек, все навороты на моей «Стюардессе»! И текущие, и будущие!
— Ну хоть на эту недельку подгони мне видак какой-нибудь раздолбанный! И детективчиков парочку подкинь. Отблагодарю же ведь, знаешь!
— А Серега сейчас в морге.
Виталик вздрогнул и медленно посмотрел на капитана Глеба.
— Мы тут водку глушим, а он все… свое отпил.
Пронзительно синие глаза капитана Глеба Никитина смотрели на всех спокойно и далеко.
— Я вчера с ним разговаривал, от него смертью пахло. И помоями. А помните, ведь у него в школе всегда самые белые рубашки были.
— Да-а, житуха…
— Пикировать-то он начал не так уж и давно, месяц, два от силы. Скажи, Назар, ведь зимой-то он еще вроде суетной был, шевелился помаленьку, чего-то делал, придумывал. А последнее-то время… Хмурый, нелюдимый стал, на улице часто плакал. Из-за сына, что ли, так переживал? Или с деньгами допекло его так…