– Да, именно. Но если мы будем вспоминать о ней, Мадам Мо останется внутри нас, понимаешь?
Мальчик долго думал, потом кивнул.
– Хорошо. Мадам Мо как розовая веточка. Я ее никогда не забуду.
Авриль нахмурилась:
– Розовая веточка?
Но мальчик не ответил: он погладил поросенка по голове и спокойно зашагал дальше.
Вскоре по едва заметным знакам – ветке необычной формы, дуплу, переплетению сухих лиан – они поняли, что приближаются к Дубу.
Веревки с консервными банками валялись на земле. Авриль заметила, что они перерублены.
Знаком девушка велела Малышу остановиться.
– На Дубе кто-то есть, – шепнула ему сестра.
– Кто? Те, кто обижали Мадам Мо?
Авриль кивнула:
– Нужно быть осторожными. Главное, чтобы они нас не заметили, хорошо?
– А не то мы умрем?
Девушка погладила мальчика по щеке.
– Не волнуйся. Мы только посмотрим, есть ли там кто-то. И всё будет в порядке.
– Хорошо, я не буду говорить «туки-туки», даже если увижу их. Обещаю.
Они стали осторожно пробираться между деревьями.
Уже подходя к Дубу, они услышали до того громкий голос, что эхо несло его от дерева к дереву. То была запись голоса Авриль, читавшей для Мадам Мо:
В Вероне пышной разгорелся вновь
Вражды минувших дней раздор кровавый,
Заставил литься мирных граждан кровь.
Авриль пробрала дрожь. Она раздвинула ветки куста, посмотрела вверх.
И увидела Дария.
Он стоял на террасе с магнитофоном в руках.
Дарий почти не изменился с тех пор, как Авриль сбежала от него пять лет назад. Светлые волосы, развеваясь, падали на бледное лицо. Он всегда был стройным и жилистым, теперь же выглядел худым, как ребенок, который вырос слишком быстро. И черная одежда только подчеркивала эту худобу. Магнитофон в его руках проигрывал запись. Дарий мечтательно улыбался. Сейчас, когда он стоял высоко, на террасе хижины, с распущенными по ветру волосами, его можно было принять за наивного, восторженного поэта-романтика. Но Авриль знала, что это не так: Дарий был очень умен и потому опасен.
За его спиной человек десять парней и девушек разоряли хижину. Все такие же бледные и худые. Авриль представляла, как они переворачивают ящики, скамьи, тюфяки. С досадой она заметила среди них тех троих, кто гнался за ними накануне.
Голос Авриль все читал:
Весь ход любви их, смерти обреченной,
И ярый гнев их близких, что угас
Лишь после гибели четы влюбленной,
Часа на два займут, быть может, вас.
Один из парней, бритоголовый, подошел к Дарию и бросил на доски энциклопедию Мадам Мо.
– Мы всё обшарили. Тут ничего нет, только магнитофон и старая книжка. Что будем делать?
Дарий даже не взглянул на него. Он выключил голос Авриль и уселся на край террасы над пропастью. Порыв ветра откинул волосы с его лица. Всю левую сторону покрывал обширный след старого ожога. Кожа будто оплавилась, как воск от огня, и застыла подтеками. Тем не менее эта жуткая маска не могла затмить ангельской красоты правой половины лица.