Днём наигрывал на Duo Art: 4-й Этюд (мой) и Прелюд g-moll Рахманинова, который у меня выходит очень хорошо.
Переписчик принёс переписанный второй акт, играл мне свои сочинения. Я был удивлён: очень сложная и модерная партитура, настолько сложная, что с первого блика трудно разобрать, насколько это хорошо. Но, во всяком случае, очень интересно.
13 марта
Письмо от художника Ларионова из Парижа, очень радостное и зовущее меня в Париж (в противоположность Баксту, который определённо говорит, что сейчас ехать не время). Оказывается, декорации для «Сказки про шута» давно написаны Ларионовым, и это известие ужасно меня порадовало, потому что я привык смотреть на «Шута» как на какой-то миф и даже почти забыл его музыку.
Днём чай у Полины Хейфец, сестры скрипача. Там и Дагмара, и Рубинштейн.
14 марта
Дописал первую картину третьего акта до того момента, когда Челио предлагает Труффальдино бантик. Скоро и конец первой картины. Не головокружительно скоро, но всё-таки ползём.
Хотя от Стеллы ни слова и уже скоро две недели, как я её не видел, но всё же сегодня поступила первая ласточка о её существовании: звонила та дама, за которую так нежно просила у меня Стелла в свой первый визит ко мне, чтобы я принял её, а послушал, как она играет Скрябина и меня. Я был мил с дамой и назначил её аудиенцию на понедельник. Думаю, скоро объявится и сама исчезнувшая принцесса.
10 марта
Ходил по Красным Крестам и другим учреждениям, отыскивая способ сообщения с мамой. Кажется, через связи Владимира Николаевича ей можно будет перевести немного денег.
Когда днём я шёл на второй recital Рубинштейна, то встретил Стеллу. Я уверен, что противная девчонка нарочно гуляла на моей дороге, зная, что в три часа я пойду на этот концерт. Любопытно, что я в это время думал о ней, но не узнал её. Стелла сказала: «Ну вот, вы уже и забыли меня». Я был ужасно доволен встречей.
После концерта чай у Либман, опять Дагмара, Рубинштейн и прочие.
У Mme Lewis большой приём. Среди других - король теноров Карузо, которому был представлен в качестве «нового русского гения». Я не был у Люис месяц и был встречен с исключительной радостью.
Вечером догонял дневник.
11 марта
Сегодня, наконец, опять день Стеллы. Хотя этому и предшествовал большой чай у Ламберта, где снова и Дагмара. и Рубинштейн, и Полина, и Либман. Но мы с Дагмарой не разговаривали, и я живо удрал, ибо в шесть часов - Стелла. Она появилась и мило спросила: «Может быть, хотите, чтобы я ушла?» Была мягка и нежна, и ужасно обрадовалась приготовленной для неё коробке конфет. Она высока, почти с меня ростом, и гибка, как Полина из «Игрока», которую можно завязать в узел. Мы обедали с нею в «Билтморе» и потом, вернувшись ко мне, провели вечер перед камином. Теперь уже Стелла отвечала на поцелуи и была много горячее, чем в прошлый раз. Очевидно, за две недели многое было передумано и многое подвинулось вперёд. Только иногда она с отчаянием восклицала: «Oh. I am so quick, so quick, but I can't resist!»