9 декабря
Писал маме длинное письмо через Константинополь. Получил, наконец, обратно от переписчика мою партитуру «Трёх апельсинов». Перелистывал её с любовью, но увы, неужели она отвержена до будущего сезона? Так суждено всем моим сценическим произведениям срываться перед поднятием занавеса («Маддалена», «Игрок», «Шут», «Апельсины»), как суждено срываться всем моим весенним романам.
Вечером была Linette. Кажется, давно меня никто так не любил, как эта милая девочка.
10 декабря
Днём концерт Vera Janacopulos, которая пела «Прибаутки» Стравинского. Меня это исполнение очень интересовало и даже волновало: как они прозвучат и как будет аплодировать публика. Но первая прозвучала так странно, что даже наша ложа, где сидели Сталь, Фокин и я, которые заранее решили хлопать и орать - переглянулись и не захлопали. Но публика оценила раньше нас: поднялись аплодисменты пополам со смехом. Сразу определился успех. Требуя биса, я отхлопал все руки и откричал всё горло так, что на меня даже оборачивались.
В артистической, после концерта, все расспрашивают, как опера и скоро ли я еду в Чикаго, а я не знаю, что отвечать. После концерта пил шоколад с Linette, а вернувшись домой, написал Стравинскому. Вспомнил Нину Мещерскую, ей сегодня минуло двадцать три года. Где она? В Петрограде ли, жива ли? Мне всегда казалось, что нам ещё придётся встретиться, но она мне совсем далека.
11 декабря
От Волкова письмо. Он ходил беседовать к Harold'y Mac Cormick'y (не моему, а брату его, главному финансёру Чикагской оперы) и, по-видимому, совсем не использовал тех данных, которые я ему дал. Волков пишет, что они «решили дать оперу в будущем сезоне». Какого чёрта они «решили», когда они, не имея больше прав, могут только предлагать, а решать буду я. То, что Mac Cormick сказал, что в финансовом вопросе они будут very generous[29], конечно, хороший симптом, но когда я с них потребую пятнадцать тысяч, едва ли они вспомнят о своих щедрых намерениях.
Вечером была у меня Linette, мило и просто.
12 декабря
Говорил по телефону' с Linette. У неё болит голова, но настроение хорошее. Сегодня нам увидеться не удастся - ей придётся сидеть дома, уже и так мать беспокоится, где она всё пропадает.
Крушение «Трёх апельсинов» привело к мысли написать новую оперу на «Огненного ангела». Перечитывал и обдумывал. Опера может выйти увлекательной сильной. Надо ввести весь драматизм и ужас, но не показать ни одного чёрта и ни одного видения, иначе всё сразу рухнет и останется одна бутафория. Также трудность в том, что вся опера зиждется на двух лицах и если оба не будут сходить со сцены в течение целого вечера, то никто не захочет петь эти партии. Надо подумать о сценарии.