28 января
Критики не только хорошие, но наивно-восторженны. Менеджер принёс пятьсот долларов вместо шестисот, говоря, что я должен сбавить, так как он потерял в Монреале. Разговаривать было всё равно бесполезно, ибо он сказал, что больше денег у него нет. Но пусть Haensel стребует с него оставшуюся сотню.
Днём один из моих вагонных знакомых затащил меня в здешний парламент, и я присутствовал на заседании, которое протекало весьма мирно и даже сонно. Я был представлен председателю (M.Francoeur), который угощал меня висками, а я играл для нескольких человек парламента. Вечером адъютант вице-короля просил позволения привести в мою комнату нескольких дам и кавалеров послушать мою игру. Их набилось столько, что были заняты и стулья, и столы, и кровать. Среди присутствующих была одна худенькая и изящная lady, которая, как я узнал позже, была в некотором отношении замечательна: принц Уэльский, наследник английского престола, осенью во время своего пребывания здесь, несколько раз танцевал с нею и так увлёкся, что выписал её в Монреаль и другие города для танцев и флирта. Нечаянно я оказался шикарней принца: он выписывал её в другие города, а у меня она сидела на кровати, а я даже не обратил на неё внимания.
29 января
Учил концерт Римского-Корсакова. Обдумывал сцену причитаний Ренаты, когда Рупрехт заснул. Днём меня водили на какой-то чай, а вечером Major Peltier (адъютант вице-короля) пригласил меня на бал, тут же в отеле. Я не танцевал, так как не знаю американских танцев, но ко мне девицы бегали за автографами. «Принцесса Канадская» (как здесь называют вчерашнюю барышню), которую я не узнал, улыбнулась и закивала первая, но продала свою улыбку дорого, так как когда я хотел подойти к ней, чтобы загладить мой промах, взяла и куда-то исчезла.
Она элегантна, но не слишком красива, и у неё неприятный голос. Может быть, с принцем она сумела сделать его шармантным.
Инфлюэнция в Нью-Йорке - за пять тысяч, достигает максимума прошлого сезона, хотя смертность и значительно меньше. Вчера, когда мы были у председателя парламента, он, выйдя из соседней комнаты, где говорил по телефону, сказал: «Я узнал печальные новости - в Монреале пятьсот случаев инфлюэнции». Но сегодня в газетах ничего подобного не было. Оказалось, что председатель любезно пошутил, чтобы удержать меня подольше в Квебеке.
30 января
Так как в Квебеке я пожил достаточно, a Fortiers звонили из Монреаля и звали обратно, то в час дня я сел в удобный поезд и в шесть часов был в Монреале, встреченный очень любезными Fortiers.