. В Opéra ложа: мы с Пташкой, двое Самойленок, Mme Сигети и Mme Chalon. Оркестр играет лучше, чем накануне на генеральной репетиции. Декорации тоже выглядят лучше - исправили освещение, но Гончарова костюмами не блеснула. После первой картины довольно значительный успех - танцу Лифаря. В конце успех малый, меня пытаются вызвать, но я не иду на сцену. После длиннейшего спектакля публика спешит домой. По окончании со сцены традиционное объявление о первом представлении, музыка Прокофьева, хореография Лифаря. Ларионов в бешенстве, что про него ни слова. Идём с Пташкой за кулисы пожать руки Руше, Лифаря и двух балерин.
Семнадцатого отъезд в десять часов утра. В Шербурге засветло. «Европа», небольшой, но приятный пароход, каюта наверху. Бруно Вальтер с женой. Смотрю на пароход как на санаторий.
Двадцать второго - Нью-Йорк.
Апрель - июнь. Поездка в СССР.
8 апреля
Отъезд из Парижа восьмого апреля в 5.46, провожали Пташка, Святослав и случайно приехавший в Париж Вебер, который рассказывает ужасы про Германию. Стравинский на чёрной доске, как еврей, он в комическом бешенстве. Но Германию я проспал.
В Праге девятого, масса рассказов.
Десятого репетиция в Пражском радио - 3-й Концерт, оркестр хорош, но дирижёр вроде Глазунова, всё время позади.
Одиннадцатого концерт, закрытый.
Двенадцатого отъезд в Москву, предварительная покупка продовольствия для раздачи.
Тринадцатого в шесть часов утра Варшава, а в половине пятого Негорелое при чудном солнечном дне и холодноватой погоде. Случайно встречает Глинский, директор отеля «Националь» в Москве. Таможня редкостно мила, осмотр поверхностный; получаю деньги из сберегательной кассы. Спальный вагон. Кисельное настроение, но стараюсь изъять из него эгоистичные элементы.
14 апреля
Москва в 9.45: Афиногенов, Мясковский, Держановский, Атовмян, Шебалин. Ясный день, тепло, хотя утром под кустами попадался нерастаявший снег. У Афиногенова действительно «Форд», но меня везут в превосходном «Линкольне». Удобный и спокойный номер в «Национале» из двух комнат, как в прошлый раз, хотя слишком много и пёстро наставлено. Все едут ко мне пить кофе. Разговоры, планирование моего времени, рассматривание привезённых нот. Понемногу все рассеиваются, идём с Атовмяном в Союз композиторов за деньгами для меня.
Жадно гляжу на Москву; возвращаюсь, ем в неприятном помпезном зале отеля, полчаса отдыха и иду к Мясковскому. У него некоторое усовершенствование в квартире, но всё же не умеет. Ничего не сочиняет. Он уже посмотрел корректуру первой части 5-го Концерта и успел после меня найти ошибку, правда только одну. К сонате Горчакова относится со снисходительной недоверчивостью. Я играл ему «Chant symphonique»