Берлин и целый день тут.
8 - 17 декабря. Париж.
Недельное пребывание в Париже между СССР и USA.
Приехал восьмого в 11.25 дня, на вокзале Пташка и Астров. С Пташкой очень нежные отношения, кроме небольшой тени в начале, когда она начала жаловаться на окружающих, а также на своё пребывание в Праге. Вечером репетиция «Днепра» в Opéra на сцене с оркестром, в декорациях и частично в костюмах.
Несоответствия: 1) Лифарь и музыка - кое-где, особенно в первом номере, где огромные группы под лёгкую музыку; 2) декорации Ларионова и музыка; его декорации лишены поэзии. Музыкальная сторона оставляет желать многого, хотя Гобер старается, но «сенаторы» (так Стравинский называет музыкантов из Grand Opéra за старый и важный вид) играют фальшиво и плохо следуют за оттенками. Руше часто покрикивает на Лифаря: от форсистости последнего ничего не осталось: старик подмял. Под конец у меня стычка с Лифарём, придумавшим вдруг поднимать занавес во время вступления - а на сцене ничего. С репетиции на концерт Стравинского (первое исполнение дуэтов), на который он прислал приглашение, но концерт уже почти кончился. В артистической все расспрашивали про Россию. Стравинский пригласил ужинать, но завтра рано репетиция.
Сувчинский: когда же вы мне всё расскажете? Я: по возвращении из Америки (в пику за то, что весь прошлый год пропадал). Маркевич - развязно любезен и французит; я говорю два слова и затем продолжаю разговор с Сувчинским; Сувчинский бросается вдогонку за Маркевичем; я ухожу.
Девятого репетиция с Вольфом (фестиваль у Ламурё), который очень неплохо приготовил Симфониетту - урвал репетиции у других концертов.
Пропала партитура 5-го Концерта. Десятого генеральная и днём концерт: Симфониетта, Скрипичный концерт, шесть номеров из «Шута», 5-й Концерт (первый раз в Париже) и Марш из «Апельсинов» (глупо, но так хотел Вольф). Народу много и чрезвычайно горячий приём, особенно после Пятого концерта - для последнего до сих пор самый горячий. Стравинский присутствовал, очень хвалил новый Концерт, также Симфониетту и Скрипичный концерт: Бог Меркурий сделался ангелочком. Пташка при выходе видела Б. Башкирова, который смотрел на неё недобрым взглядом. Хорошо выглядит, хорошо одет (как заработал?). Пташка испугалась, что тот вдруг наскандалит (я прямо из России), но Самойленко сказал, что раздавит одним пальцем. После концерта у нас обедают Самойленки, Шухаевы, Пайчадзе подъехали поздно.
Затем началась подготовка к Америке: паспорта, визы, пароходы и ответы на кучу писем, накопившихся за три недели. Шестнадцатого, накануне отъезда, премьера «Днепра», и по несчастному совпадению первый концерт «Тритона», в котором первое парижское исполнение моей Сонаты для двух скрипок, также очень милой Сонатины Онеггера для скрипки и виолончели. Мою Сонату очень здорово играют Душкин и Сетанс, лучше, чем в СССР. Чрезвычайный успех. Затем едем в Opéra, где «Днепр» последним номером. Стравинский тоже поспевает в оба места и называет Сонату «un bijou»