– Бекки, многие люди чувствуют то же самое. Мы все любим наших детей, но кто не счел бы идею быть молодым и свободным от всех обязательств привлекательной? Это были отличные времена. И у тебя была возможность поваляться в постели каждые выходные.
– Я не хочу драматизировать ситуацию, Джесс, но были моменты, когда я задумывалась, что, если… если бы мы с Себом расстались?
Признаюсь, я была шокирована:
– Это то, чего ты хочешь?
Она нахмурилась:
– Нет, конечно, я не хочу этого. Но при этом я не хочу чувствовать, будто хочу этого, понимаешь? Раньше я могла составить отличную компанию. Со мной было весело, я нравилась людям. А сейчас – посмотри на меня. Я физически разбита, всю свою жизнь я провожу, крича на детей, я даже поругалась на днях с Наташей, а ведь она этого не заслужила. Я люблю свою семью больше всего на свете. Но иногда я не… наслаждаюсь всем этим. – Она закрыла глаза и всхлипнула. – Я чувствую себя полной неудачницей и настоящей стервой из-за того, что даже говорю это. Что я за мать?
– Уставшая мать, – ответила я, протянув руку и сжав ее плечо. – Бекки. Тебе можно чувствовать себя выдохшейся и сытой по горло иногда. Это нормально – время от времени ощущать, будто все это на тебя наваливается невыносимой тяжестью. Ты ведь всего лишь человек.
Она вздохнула и кивнула.
– Но для начала тебе нужно принять хоть какую-то помощь. Позволь нам с Наташей понянчиться с детьми, – продолжила я.
Она застонала:
– Мы уже через это проходили – ты тоже на отдыхе.
– Они не доставят нам много хлопот.
Она фыркнула:
– Я обожаю этих детей, но единственная вещь, которую о них никогда нельзя будет сказать, – это что они не доставят хлопот.
– Ну все равно, – настаивала я, – позволь нам сделать это. Без всяких возражений.
Она снова колебалась и неуверенно смотрела на меня:
– Окей. Если ты серьезно. Я просто надеюсь, что после этого ты все еще будешь со мной разговаривать.
Я удовлетворенно улыбнулась и потянулась за своей чашкой кофе. Но вместо того чтобы взяться за ручку, моя ладонь соскользнула и перевернула чашку, расплескав горячую жидкость по столу. Я вскочила и принялась вытирать ее салфетками из своей сумки, а Бекки побежала в дом за кухонным полотенцем. Когда она вернулась, то положила его на стол, чтобы кофе впитался, а я откинулась в кресле и поднесла к лицу свою дрожащую руку. Я не могла отвести от нее глаз – мною овладело отчаяние.
Иногда мне казалось, что если я буду достаточно внимательно вглядываться, то смогу увидеть, что происходит под кожей костяшек моих пальцев. Собственными глазами рассмотреть, происходит ли уже что-то в моем теле, завладевает ли мною потихоньку болезнь Хантингтона.