Она метнула на меня взгляд:
– Нет. Я вроде как избегаю его.
– Ох, значит, вы расстались?
Она мрачно кивнула:
– Он отметил все квадратики, кроме того, который гласил: «не должен вести себя как козел».
– Мне жаль, Наташа.
– О, не стоит, – ответила она пренебрежительно. – Завтра он уезжает домой, а Лондон достаточно велик, чтобы мы больше никогда не встретились. В конечном счете, он был просто человеком, который слишком себя любит.
– Почему мне кажется, что ты говоришь обо мне? – Мы посмотрели вверх и увидели Адама у двери.
– Не о тебе, – рассмеялась Наташа. – Ладно, я возьму свой свитер и пойду к Бекки. Вы идете?
– Уильям сначала должен принять душ. Да, Уильям? – спросила я с нажимом.
– Да. Уже иду, – пробормотал он, не шелохнувшись.
Когда Наташа ушла в свою спальню за свитером, я заметила, что Адам все еще смотрит на меня.
– Бекки не говорила, что я не могу сегодня прийти, так как мне нужно поехать на ужин по работе в Монтиньяк?
– Говорила.
Я взглянула на сына.
– Уильям, – произнесла я сквозь сжатые зубы. Он не отреагировал. – УИЛЬЯМ!
– Минутку, мам.
Я всегда считала себя рассудительным человеком, но это уже переходило все границы.
– Я уже дала тебе минуту. Кстати, я дала тебе намного больше, чем одну минуту. – Я прошагала к нему, вырвала айпад у него из рук и выключила его.
– Не-е-е-е-ет! – завопил он, протягивая свои руки, как Кейт Уинслет на плоту в финальных сценах «Титаника».
– Я попросила тебя минимум пять раз. Давай не будем портить такой хороший день.
– Окей! Теперь я проиграл, – пробурчал он.
Он встал и поплелся в свою спальню.
– Уильям. Постой-ка. – Голос Адама определенно принадлежал Адаму, но я не узнавала его.
Уильям развернулся.
– Не разговаривай так с мамой.
Щеки моего сына залились румянцем, глаза округлились от шока.
– Никто не должен просить тебя сделать что-нибудь так много раз, – продолжил Адам. В его голосе слышна неловкость, как будто он не полностью уверен, правильно ли все делает. – Как бы ты себя чувствовал, если бы мы все вели себя так с тобой?
Уильям скованно пожал плечами.
– Тогда не поступай так, хорошо?
Изобилие эмоций боролись за место на лице Уильяма: сначала неповиновение, смятение, потом тихое смирение и сожаление.
– Извини, мам.
Я кивнула:
– Окей, иди прыгай в душ.
– Спасибо, – произнесла я, когда сын покинул комнату.
Наташа прикоснулась к моему локтю прежде, чем он успел ответить.
– Увидимся там. Вы скоро?
– Десять минут, – ответила я.
Она направилась к двери и закрыла ее за собой. И тут я поняла, что Адам смотрит на меня взволнованно.
– Мы можем выйти на улицу на минутку?