Раньше она занимала все лицо, когда он смеялся, а делал он это часто. Я скучаю по этому звуку почти так же сильно, как по голосу мамы, голосу, который когда-то пел мне колыбельные, когда я была маленькой девочкой, и утешал моего сына, когда он падал и царапал колени.
Я сидела в офисе Адама, окруженная бумагами, и разговаривала с папой по скайпу, а он пытался убедить меня, что не падает духом. Наташа каталась на водных лыжах, Уильям поехал на рыбалку к озеру с Себом и другими мальчишками.
– Гейнор приходила недавно, это было мило, – рассказал папа.
Гейнор была одной из старых маминых подруг. Они вместе ходили в школу, и несмотря на то, что она теперь жила в Питерборо, все равно старалась посещать маму каждые пару месяцев.
– О, как она?
– Очень хорошо. Они с Барри только вернулись из Кении – были на сафари всей семьей. Сказали, что это было незабываемо.
– Как здорово.
Его глаза застыли на мгновение, и я знала, о чем он думал. Маме понравилось бы что-то такое.
– Думаю, Гейнор была в шоке, – сказал он.
– От того… что стало с мамой за последнее время?
Папа сначала не ответил, но потом кивнул.
Поскольку он проводит с ней каждый день, изменения в маме почти незаметны для нас. Они такие медленные, это как наблюдать за умирающим цветком: ты не замечаешь, что это происходит, когда твои глаза прикованы к нему. И только когда ты уходишь и возвращаешься, то можешь увидеть увядший бутон на его месте. Так же и с мамой: ничто так не огорчает, как огорченные лица друзей, которые не видели ее какое-то время.
В гнетущей тишине я смотрела, как папа прикрывал рот трясущейся рукой, не в силах скрыть свои эмоции от меня, его решительность оставаться сильным слабела под давлением всепоглощающей печали.
Это напомнило мне о том, что он не был просто моим отцом, а она – просто моей матерью.
Они – два человека, которые были единым целым в течение тридцати пяти лет. Сияние их любви освещало трудные времена, прекрасные времена и времена, которые разбили бы другие пары.
Мамино состояние ухудшалось долго и затянуто. И несмотря на то, что она еще не покидает нас, когда это произойдет, это все равно будет раньше, чем кто-либо из нас может принять. Я действительно не знаю, что он будет без нее делать.
– Я собираюсь домой, пап, – решила я. Я говорила так не только из-за нее, но и из-за него. Он не справится с этим в одиночку. Когда одна из медсестер прошла мимо, отвлекая его, я сменила тему, чтобы он не смог отговорить меня от моего решения.
– Кстати, и Адам хочет вернуться в Великобританию.
Папа выглядел встревоженно и резко выпрямился: