Это напомнило мне обо всем хорошем, что есть в Адаме. Это было смешно и необычно, мило и пылко. Все это было возможно, пока суровая действительность не дала о себе знать.
Адам все еще привыкал к этой действительности. Иногда я замечала, что он пристально смотрит в пространство перед собой, мучимый вопросом, как все это могло случиться. Как будто последние несколько недель он несся к чему-то большему и лучшему в своей жизни лишь для того, чтобы в одно мгновение все испарилось.
И все-таки мы довольно решительно расстались.
Покончено с поцелуями. Покончено с заигрыванием. Покончено с обоюдным оргазмом.
Для человека с моим будущим лето вторых шансов подходило к неожиданно замечательному концу: Уильяма будет любить и оберегать его отец, что бы ни случилось со мной. Он оказался лучше, чем я когда-либо думала.
Я надеялась, что мы с Адамом станем чем-то удивительным: родителями, которые дружат друг с другом. Я думала, нам бы чертовски хорошо это удавалось, мы были бы настоящей командой победителей, пока я была бы способна побеждать.
Когда же этому придет конец, я смогу по крайней мере быть спокойной за то, что за Уильямом присмотрят. Не только в детском возрасте, но и позже. И, хотя советы Адама нашему подросшему сыну будут отличаться от моих, я верю, что он в руках человека, который любит его и будет делать для него все, что только сможет. Ни один родитель в мире не идеален. Мои не были такими, и я таковым не являюсь.
Но если отец любит ребенка всеми фибрами души, больше ничего и не нужно.
Конечно, осталось еще множество практических вопросов, которые мы должны были обсудить, чем мы и занимались постоянно за чашкой кофе, но мы разберемся с ними. Мы обсуждали переезд Адама в Манчестер в октябре и его поиск жилья недалеко от нас в Кастлфилде. Мы обсуждали ночевки Уильяма у него по средам и субботам, и нас обоих устраивало, что эта договоренность оставалась гибкой. Мы решили, что Адам может иногда заскочить к нам на чашечку чая, а мы всегда приглашены к нему на воскресный обед.
Он продолжал говорить что-то вроде «Я с нетерпением жду этого, Джесс. Жизнь будет прекрасной», и это звучало так убедительно, что я верила ему. Почти.
Что бы там ни было, я не могла дождаться возвращения домой. Я так долго была в разлуке с мамой, что теперь больше ни о чем не могла думать, кроме как о том, чтобы вернуться к ней. Наташа, однако, кажется, не разделяла моего энтузиазма по поводу предстоящего отъезда.
– Я думала, ты с нетерпением ждешь возвращения к работе? – По отношению к кому-либо другому это звучало бы как сарказм, но ей я говорила об этом совершенно серьезно.