Я повернулась:
– Но мы не просто обсуждаем это, не так ли? Ты принял решение, и ты хочешь, чтобы я избавилась от ребенка, растущего внутри меня, прямо сейчас.
– Но знаешь, Джесс, это касается и меня. – Внутри меня росло негодование, но я не промолчала. – Во всяком случае, я думал, что ты за право выбора, – пробормотал он.
– Выбор – это ключевое слово, Адам. И мой выбор очевиден. Я бы не стала осознанно сворачивать со своего пути, чтобы зачать ребенка, но реальность такова, что мне придется. И… я оставляю этого ребенка. – На последнем предложении я закричала, поскольку иначе бы расплакалась.
– Понятно. Тогда конец истории, – огрызнулся он, а потом заявил, что пойдет прогуляется и проветрит голову – это заняло у него три часа.
Все, что происходило после этого разговора, не было похоже на идеальное начало обратного отсчета до родительства. Мы ссорились и ругались неделями. Со мной такого еще никогда не случалось – ни с ним, ни с кем бы то ни было еще. Каждый вечер возникали конфликты разных уровней, каждый вечер чувства к мужчине, от которого я была без ума, исчезали: настолько неразумными, настолько вздорными казались его аргументы.
Я знаю, тогда Уильям еще не был Уильямом и Адам не мог думать о нем, как о чем-то, кроме как о синей полоске на палочке и крахе всех своих амбициозных планов. Но для меня мой ребенок был сердцебиением, которое я чувствовала в себе. Я любила его, и я с самого начала была рада тому, что он есть. Поэтому, извините, я не собиралась делать аборт. Ни для Адама, ни для кого-либо другого. И я была счастлива оттого, что ребенок и чрево были моими и в конечном итоге решение было за мной – просто в силу биологии.
Через четыре недели он сказал, что смирился с этим. Полагаю, он был вынужден это сказать. Он оказался в ловушке. И стало совершенно очевидно, что такие мужчины, как Адам, не любят находиться в ловушке.
В последующие месяцы он обвинял во всем меня. Ему не нужно было это говорить – это было видно по его глазам. Кроме того, когда пара беспечно относится к контрацепции, всегда считается, что виновата женщина. Это же я отказалась от приема таблеток, которые вызывали у меня тошноту. Это я заставила нас полагаться на презервативы. Но в одну хмельную ночь презервативы закончились и мы решили рискнуть.
Его любовь ко мне таяла у меня на глазах. Это было очевидно по тому, каким отрешенным и нехарактерно вспыльчивым он стал. Он больше не спешил домой и вовсе не торопился поцеловать меня.
Напротив, он сближался с женщиной, которая стала его доверенным лицом.