Из-за двойных дверей и комнаты с телевизором раздавался звон посуды, поэтому мы направились туда, вместо того чтобы пойти по коридору к маминой комнате.
– Артур, вы в порядке? – осторожно поинтересовалась я, когда один из постоянных жителей выбирался из ванной комнаты с таким выражением лица, как будто попал в Нарнию.
Он резко выпрямился:
– Я ищу свои сковородки. Вы их не трогали?
– Нет, Артур, это были не мы. Почему бы вам не посмотреть в столовой?
Я, можно сказать, спасла его, прежде чем он успел войти в кладовку с метлами, и тут двойные двери распахнулись и один из членов персонала, Рахим, предложил ему руку для поддержки и увел его прочь.
– Кийя, – произнес Уильям.
У Рахима, сомалийца по происхождению, в его двадцать четыре – двадцать шесть лет тоже был Xbox, поэтому им было что обсудить.
– Эй, Уильям. Твоя бабушка скоро будет обедать. Возможно, останется несколько ананасовых слоек, если хочешь.
– О да. – Мой сын никогда не отказывался от еды, и только если я готовила что-то невероятно сложное, он неизменно смотрел на это, как на тарелку дымящихся промышленных отходов.
Когда Артур вышел в дверь, а вслед за ним и Рахим, на их месте появилась мужская фигура. Кожа вокруг его висков потускнела от долгих лет, прошедших в состоянии постоянного напряжения, которое оказало большее влияние на его здоровье, чем то обстоятельство, что он был алкоголиком в завязке.
– Дедушка! – Лицо Уильяма озарилось улыбкой, а тусклые серые глаза моего отца оживились.
Это одно из маленьких чудес моего мира: даже перед лицом невообразимого бремени мой отец светился изнутри, когда внук был рядом.
– Уильям, ты все собрал?
– Ага. Собрался и готов двигаться в путь, дедушка.
Папа взлохматил его густые кудрявые волосы и сделал шаг назад, чтобы рассмотреть его.
– Я бы отвел тебя в парикмахерскую перед поездкой.
– Но мне нравится, когда они длинные.
– Ты выглядишь как разорванная подушка. – Уильям хихикнул, даже несмотря на то, что слышал эту шутку столько раз, что уже сбился со счету.
– Сколько минут в четырех с половиной часах? – проверял его папа.
– Хм… Двести… семьдесят.
– Молодчага, – он резко притянул его к себе и обнял.
То, что мой сын занесен в список Одаренных и Талантливых по математике, не было моей заслугой. Арифметика определенно не самая сильная моя сторона, а единственные фигуры, по которым Адам был специалистом, разве что песочные часы.
Впрочем, отцом для Уильяма всегда был больше мой папа, бухгалтер, чем Адам. Домик моих родителей находился в десяти минутах от нашего, и для Уильяма, до того как он пошел в школу, он был вторым домом, местом, где мой сын ломал голову над пазлами с моим папой и пек волшебные пироги с мамой.