Чарли чувствовал себя в родной стихии, сидя за рулем своего шикарного автомобиля. Тот как будто был создан для кого-то вроде него – интеллигентного, профессионального парня, который комфортно себя чувствует и не переживает из-за того, чтобы выглядеть взрослым. Который принял свой возраст и рубашки «Marks & Spencer», которые прилагаются к нему.
Пюжоль, деревня, которую Чарли выбрал для обеда, находится в часе езды от Шато-де-Руссиньоль. Дорога была гладкой, шла по холмам. Мы прибыли в место с видом как на открытке, оно находилось так высоко на холме, что казалось, будто облака опустились. Мы брели по узким, извилистым улицам известняковых коттеджей с раскрашенными ставнями и античными розами, обрамляющими их двери, пока не пришли к ресторану с видом на маленькую площадь и ее пыльные здания цвета ванили.
Чарли отодвинул стул для меня и сел напротив.
Появился официант с меню.
– Что вы будете пить? – спросил он.
– «Бадуа», пожалуйста, – попросила я, уверенная в том, что он сознательный водитель.
Он выглядел удивленным:
– Но ты же на отдыхе. И за рулем я. Уверен, бокал чего-нибудь не помешает.
– Ох. Хорошо, если ты так считаешь…
Немного вина помогло свиданию идти непринужденнее. Не то чтобы до этого оно шло плохо. Просто я смогла немного расслабиться, чтобы оценить то, каким был Чарли: серьезным и интеллигентным, но ничуть не отпугивающим. Или, возможно, он просто понимал, что это значит: иметь ребенка возраста Уильяма. Я призналась ему, что вышла из себя прямо до его приезда, и он сказал, что понимает меня.
– Это нормально ругаться из-за таких вещей в его возрасте. Он хотя бы не сидит в айпаде по пятнадцать часов в день, как некоторые дети. – Я решила не разубеждать его. – Кроме того, никто не говорил, что быть родителем легко, особенно когда ты один.
– Мне было не так уж сложно одной, – возразила я. – У меня была сильная поддержка от мамы и папы все эти годы.
Он заканчивал жевать, размышляя над следующим вопросом.
– Так, а что случилось между тобой и отцом Уильяма? Кажется, вы все еще близки.
– Правда? – Кожа под моими ушами покраснела.
– Да, серьезно. Я заметил это, когда приходил к вам вечером выпить.
Я упрямо покачала головой:
– Мы не близки. Мы терпим друг друга только ради Уильяма.
– Может быть, так кажется из-за того, что ты здесь. Большинство людей ни за что бы не провели отдых со своими бывшими. Я знаю по себе.
– Вы не общаетесь? – обрадовалась я возможности переключить внимание с нас с Адамом.