— Мам, доверься мне.
— Дурная компания есть везде, да, но в Нью-Йорке больше людей, больше и шансов столкнуться с плохой компанией.
— Трудишься в мексиканском ресторане, как чернорабочий, — сказал Питер.
— Не будь расистом, — ответил Дэниэл.
— Что, теперь сказать «мексиканский» тоже расизм? Ну, ты подаешь тако и жареные бобы. Если это не мексиканское, то я уж и не знаю какое. Просто называю вещи своими именами.
— Ты серьезно? Владельцы белые и богатые, так что можешь не переживать. Там работают люди всех рас и возрастов. У меня есть коллега-индиец из Технологического института и черный коллега, который учится в Нью-Йоркском. А владельцы вообще не ходили в колледж — и пожалуйста, гребаные миллионеры. Я их ни разу не видел, потому что они даже не появляются в Нью-Йорке. Один живет в доме на дереве в штате Вашингтон, его брат серфит в Коста-Рике, а еще один перебрался в Берлин.
Питер промолчал, подцепив вилкой яйцо бенедикт.
— Дэниэл, — сказала Кэй. — Не разговаривай с отцом в таком тоне.
— Довольно, — сказал Питер. — Будет ходить вокруг да около. Мы ехали пять часов не для того, чтобы выслушивать его сарказм.
— У нас хорошие новости, — сказала Кэй. — Отличные новости. Карлоу-колледж готов принять тебя начиная с этого лета. Сдашь все пропущенные зачеты. Конечно, на испытательной основе.
Питер и Кэй давно хотели, чтобы Дэниэл поступил в Карлоу, где могли добиться скидок на оплату обучения, но уступили его выбору SUNY в Потсдаме при условии, что он не станет брать курс по музыке. Финансовой поддержки от университета и доходов с работы во время обучения хватало на оплату, пока оценки оставались на уровне. Потсдам был достаточно далеко, на севере, чтобы Дэниэл мог спрятаться.
— Но я уже здесь. Мне есть где жить.
— Диван Роланда — это не жилье, — сказал Питер.
Дэниэл сделал долгий глоток воды.
— Я не хочу в Карлоу.
— Надо было подумать об этом до того, как тебя исключили из Потсдама.
— Я никуда не хочу. Я хочу остаться здесь.
— Мы с матерью за тебя поручились. Мы записали тебя в Карлоу вопреки опасениям декана, если честно, вполне обоснованным. Она видела документы об отчислении, твою академсправку. Пришлось из кожи вон лезть, чтобы убедить ее, что ты заслуживаешь второй шанс. Твоя неблагодарность потрясает.
Кэй положила ладонь на запястье Дэниэла.
— Я знаю, что у тебя был трудный период. Но нельзя бросать учебу после двух лет вуза. Что ты будешь делать без диплома?
— Займусь музыкой.
— Музыкой! — у Питера раскраснелся лоб. — Не глупи. Музыка оплатит тебе жилье, купит продукты?
Питер твердил одно и то же с тех пор, как Дэниэлу исполнилось двенадцать лет.