Он коснулся кармана.
— Прямо здесь.
— Ты еще никогда не был в Пекине, да?
— Не был.
— Я здесь уже второй раз за месяц. Стала больше путешествовать по работе.
— Тебе нравится в Пекине?
— Здесь многое меняется.
— Когда я был в Фучжоу, видел сплошные стройки.
— И здесь то же самое. Правительство сносит дома, где семьи жили много лет. Обещает достойно компенсировать, но потом распихивает по паршивым квартиркам на внешнем кольце.
— Очень похоже на Нью-Йорк. В Чайна-тауне теперь новые большие дома, со швейцарами и белыми.
Дэниэл смотрел, как дорога расчищается, как всё снова встает. Они продвигались десятисекундными урывками. Куда бы мать его ни везла, доберутся они туда только в следующем году.
По соседней полосе катили грузовики.
— Десять лет назад здесь была бы велодорожка.
— Ты бы лучше поехала на велосипеде?
— Ни за что, — рассмеялась она.
— В Риджборо — городе, где я жил после того, как ты ушла, — без машины никуда не доберешься. Один раз я сказал другу, что приеду к нему на метро, а потом вспомнил, что там и метро-то нет.
— Твой китайский стал намного лучше. Ты уже не такой безграмотный, как когда говорил по телефону.
Он наслаждался ее подколками, вспоминал ее суровую, самую что ни на есть несгибаемую любовь. Как она непохожа на Кэй с ее оголенными нервами. Его мать никогда не требовала от него развеять сомнения.
— Я провел в Китае уже почти неделю.
— Язык не забывается, — сказала она. — Нужно только опять столкнуться с языковой средой — и мозг вспомнит. — Такси проехало дальше. — Мозг очень гибкий.
— То же самое у тебя с английским?
— Если ты меня услышишь, то рассмеешься. Но в сравнении с другими учителями я практически носитель. Мало кто ездил за границу, так что они учатся по фильмам и слушают записи. Это не одно и то же.
— Я помогу тебе практиковаться, если хочешь.
— Да ничего.
— Когда тебе нужно вернуться на конференцию?
— Только завтра. Весь этот день я пропущу, проведу с тобой.
Он почувствовал, как расслабляются плечи. Такси остановилось перед группой старых зданий с замысловатыми крышами.
— Это Летний дворец, — сказала мать. Повела его через мост и по длинной тропинке, под потолком из изощренной мозаики синих и зеленых цветов.
Вдруг стало тихо, и Дэниэла заворожили краски. Они выбрались на площадь, где собирались тургруппы, говорил в мегафон на кантонском гид, и вошли в коридор потише, миновали еще один павильон, пока не оказались у обширного озера. Дэниэл остановился, ошеломленный таким количеством воды.
Они сели на скамейке, рядом друг с другом.
— Это мое самое любимое место в Пекине, — сказала мать. — Здесь проводила лето императрица во времена династии Цин.