Впрочем, проклятый старик-нотариус вряд ли нуждался в слезах Леонардо.
С наступлением сумерек скорбящие зажгли факелы, сотни факелов, словно они желали осветить путь тому, чьи глаза навеки утратили способность видеть. Пурпурная дверь открылась, и из дома вышли близкие покойного. Они рыдали, причитали и рвали на себе одежды еще более рьяно, чем люди на улице. Леонардо видел, как пятеро сыновей вынесли из дома тело отца, высоко подняв над головами деревянные носилки. Усопший лежал на спине, обряженный в ярко-зеленую блузу и укрытый одеялом из белых лилий. Со своего места Леонардо мог разглядеть орлиный профиль, заострившийся устремленный вверх подбородок, широкий лоб, длинную тощую шею. Сомнений не было: старик-нотариус и правда помер.
– Откуда ни возьмись вдруг появляются гигантские фигуры, формой и обликом совсем как человеческие, – произнес Леонардо нараспев, будто молитву, ту самую загадку, которую пытался загадать старику перед своим отъездом на войну. – Но чем ближе к ним подходишь, тем сильнее они съеживаются. – Леонардо так и не открыл ему ответ. – Это тени, которые люди отбрасывают ночью при свете ламп, – прошептал он, когда несущие покойника сыновья завернули за угол.
Вскоре вся процессия скрылась из виду.
Леонардо тяжело привалился к стенке веранды. Он не последует за процессией на кладбище. Его на похороны не звали. Он стоял здесь, никем не замеченный, и слушал, как постепенно затихали вдали плач и причитания, пока совсем не смолкли.
В голову Леонардо непрошеным гостем проскользнуло слово. То, употреблять которое он не любил; то, которое, как ему мечталось, однажды просто перестанет существовать на свете; то, которое он лишь спустя много десятилетий решился произнести в адрес старика-нотариуса. Никакое другое обращение ему в голову не пришло. И он прошептал:
– Arrivеderci, отец.
Голос ветра глухо отдавался в ушах Леонардо, пока он в прострации брел к церкви Санта-Мария-Новелла. Поднялся по ступенькам, прошел через студию, не замечая поджидающих его здесь двоих людей – Салаи и Лизу.
Как она оказалась в его мастерской? Как узнала, где она располагается? Неужели она прождала его здесь целый день?
– Господин! Как вы? – Салаи схватил Леонардо за локоть, подвел к стулу.
Леонардо вырвал руку и пошел дальше, в личные покои.
Лиза последовала за ним.
– Почему же вы не сказали, что это ваш…
– Не надо! – Вскрик Салаи прервал ее на полуслове.
Леонардо схватил зажженную свечу и опустился за письменный стол.
– Вы в порядке, господин? Синьора говорит правду? Что, сир Пьеро действительно… – Дрожащими руками Салаи налил в бокал вино и поставил рядом с Леонардо. – Прошу. Ну скажите же хоть слово.