Ракитин вдруг умолк, и в его глазах, только что азартно горевших, появилась озабоченность. Ни к кому персонально не обращаясь, он задумчиво проговорил:
– Ну, пошлем мы в штаб армии радиосообщение, а где гарантия, что немцы его не перехватят и не расшифруют, – тоже ведь не дураки. Потом перегруппируются – и вся наша работа коту под хвост. – Ракитин плюнул с досады, встал и повернулся к подходившему к шалашу сержанту Васину: – Ну что, сержант?
– Все в порядке, товарищ капитан, – Васин широко улыбнулся, – самолет – как часы, можно сказать, к полету готов. Мы и полянку на всякий случай расчистили.
– Не надо поляну. Катите самолет к дороге, только аккуратно.
Ракитин оживился. Выслушав Васина, он подошел к радисту и спросил:
– Работает твоя шарманка, а, Богачев? Вечно у тебя проблемы. Как только связь нужна, так батареи у тебя садятся или еще что-нибудь приключается.
– Обижаете, товарищ командир, – сидящий на корточках перед рацией Богачев поднялся навстречу Ракитину, – моя, как вы сказали, шарманка при желании свяжется хоть с Генеральным штабом.
– Жуков мне, сержант, не нужен, пусть командует своим штабом, ты мне штаб 13 й армии дай!
Радист снова присел у рации. Он понимал, насколько сейчас важна связь.
Связаться со штабом армии так и не удалось. Когда радист скрепя сердце докладывал об этом Ракитину, то готов был провалиться сквозь землю, втайне сетуя на себя за хвастливость. Однако капитан воспринял это достаточно спокойно, он понимал, что надеяться на латанную-перелатанную рацию с полудохлыми батареями по меньшей мере наивно. Вместе с тем уходило время, и это сводило ценнейшую информацию к нулю.
– Богачев, – капитан, видимо, на что-то решился, – бросай свой ящик, пока нет нормальных батарей, и веди сюда пленного. Там он, под деревом, валяется. – Капитан согнал с пенька Резунова, сам уселся на его место и пристально посмотрел в глаза немцу, которого буквально за шиворот подтащил к Ракитину радист:
– Ир труппентейль? [6] – капитан мрачно изучал лицо пленного. – Ир труппентейль? – повторил вопрос Ракитин.
Немец молчал. Он уже окончательно пришел в себя и с вызовом смотрел на русского командира. Взгляды их встретились. Капитан уловил этот откровенно неприкрытый вызов. Он еще несколько секунд вглядывался в нахальные голубые глаза молодого обер-лейтенанта, потом укоризненно покачал головой и отвернулся. Подчеркнуто не обращая внимания и даже не взглянув в сторону немца, Ракитин коротко, справа снизу вверх достал кулаком его подбородок.
Летчик, подброшенный тяжелым ударом, не отлетел в сторону, а, мотнув головой и судорожно цепляясь за гимнастерку и наплечные ремни Ракитина, сполз капитану под ноги. Несколько красноармейцев, свидетелей этой сцены, стараясь не смотреть на командира, быстро разошлись по своим делам. Ракитин повернулся к взводным, но и они стояли с хмурыми лицами и отводили глаза.