Когда думаешьо России, то непроизвольно вспоминаешь и о водке. Поэтому в этой главе я сделаю экскурс в область употребления водки. Пьянство в России было распространено и раньше. Сегодня эта проблема по-прежнему тревожит, хотя недавно были приняты энергичные меры против пьянства. Я сам почти не придавал значения водке и пил всегда только из солидарности или чтобы доказать стойкость к водке. (Показать солидарность гззадось всегда, а стойкость - почти никогда.) Однажды вечером, когда немного выпивши, шел, пошатываясь, по унылой зимней улице Электростали мне вдруг стало ясно, что в России намного легче жить, если быть немного пьяным. Этот уход от действительности в России приводит к алкоголизму. В России этому способствует и монотонный ландшафт, особенно время длинных зим. Непосредственно после окончания войны пьянство очень часто имело понятные причины. При первом посещении адми нистрационного здания завода в Электростали я должен был перешагнуть через пьяного, который лежал у входа на ступеньках, и никто не пытался ему помочь. Вспоминаю о майоре, который пьяным в полном обмундировании упал в глубокую в грязную яму. Его вытащили, бросили на грузовик и отвезли куда-то для отрезвления. Его лицо и его форма с орденами и знаками отличия покрыты слоем грязи, поэтому позднее его звали у нас «серый майор».
Очень страшные последствия пьянство в первые послевоенные годы имело для тех, кто был за рулем. Однажды на расстоянии 60 км между Москвой и Электросталью я насчитал девять потерпевших аварию автомобилей! Водители были раньше военными шоферами и совершенно не привыкли к дисциплинированной езде по обычным дорогам. Правительство боролось с лихачеством путем введения драконовских штрафов (лишения прав) . Эти действеннее, чем наши бесполезные шиты с предостережениями, проявляется характер советского правительства, что можно было бы порекомендовать и западным правительствам. Там, где речь идет о защите жизни и здоровья человека, нужна жесткость, а не либеральность.
Было бы нечестно, если бы я описывал только водочные прегрешения русских без упоминания своих собственных промахов в этом деле. В качестве примера я приведу один случай, который является для меня показательным по отношению к целой республике. С доктором Виртсом мы были в служебной командировке в предуральской области и должны были посетить завод. После решения всех служебных вопросов руководство завода пригласило нас на охоту. После успешной охоты мы выпили не одну бутылку водки. Нам сказали, что мы находились на территории Удмуртской Автономной Республики. Мне было известно о многих народностях Советского Союза, но об удмуртах я еще не слышал. (Как потом выяснилось, речь идет о народности, которая в прежней России называлась «вотяки».) Я попросил показать мне типичного удмурта. Вдеревнях мне показали несколько человекстипичны- ми удмуртскими лицами. Но мое зрение было нарушено алкоголем, и вместо лиц я видел только розовые пятна. Я очень сожалею, так как я не могу представить, что удмурты вместо лиц имеют только розовые пятна. И до сих пор я испытываю чувство вины перед удмуртами (особенно перед удмуртками, в красоте которых я не сомневаюсь). И, если судьба забросит меня еще раз в Удмуртскую Автономную Республику, то я попытаюсь остаться абсолютно трезвым.