— Чего тебе надо, Диадера? Ты здесь для того, чтобы еще раз поиграть в «обольсти или прикончи»?
Она отмахнулась от моей грубости, как будто даже не заметив ее, не говоря уж о том, чтобы оскорбиться.
— Аббат сказал, когда вы с ним закончите, я должна буду как следует представить тебя остальным Черным Теням.
Это уж точно последнее, в чем я нуждаюсь.
— Может, в другой раз.
— У тебя другие планы, да? — спросила она, лениво подойдя ко мне.
— Ничего особенного, — признался я. — Выбраться из этой дыры, спуститься с горы, украсть корабль… Научиться управлять им, конечно… А потом вернуться домой.
Она постучала пальцем по моей груди.
— Похоже, тебя ждет масса работы, которую вполне можно начать после того, как я выполню свой священный долг и вежливо тебя представлю.
Она показала на тренировочную площадку за своей спиной.
— Кроме того, все умирают от желания познакомиться с ужасным странником аргоси, который убивает — ну, грозится убить — почти всех, кто осмеливается бросить на него косой взгляд.
— Я не аргоси, — машинально сказал я, но мое внимание было приковано к пяти людям, которые поджидали меня в центре площадки.
Бателиоса я уже, конечно, знал, так же как Турнама и девочку по имени Гхилла. Там были и двое других. Тощий мальчик помладше, лет тринадцати, и высокая девочка примерно одних со мной лет.
— Почему вы все подростки?
Диадера пожала плечами.
— Именно в этом возрасте у большинства из нас впервые появляется Черная Тень. В первые годы мы можем научиться ее контролировать, не посвящая целиком свое тело и душу тому, чтобы ее подавлять, — так, как делают большинство монахов. Это требует дисциплины… суровой.
Она прикоснулась пальцем к моей нижней губе.
— Тем больше причин подурачиться, пока можно, Келлен.
Хотя я знал, что такова ее тактика, во рту у меня пересохло, и я почувствовал, как кровь прилила к щекам.
«Предки, какой изъян в моем воспитании позволяет столь очевидным уловкам так хорошо срабатывать?»
На лице Диадеры в ожидании ответа отразилось напускное выражение большеглазой невинности. Что бы я ни попытался сказать, будет смахивать на детский лепет. Наверное, у меня сломается голос — как обычно бывает в таких ситуациях, — и тогда она посмеется над моей наивной неловкостью. Но я устал от того, что люди морочат мне голову. Может, я не больше аргоси, чем Бателиос, но я слегка изучил четыре пути и даже больше семи талантов. В частности, Фериус позаботилась о том, чтобы я научился — как она это называла — «быть красивым». Вместо ответа я молча выпрямил спину, вообразил, что позади меня стена, прислонился к ней головой, плечами и задом, а потом заставил себя расслабиться в этой позе. Глупо, знаю, но срабатывает.