Во-первых, весьма вероятно, что происхождение иконописного лика Чудотворца почти современно или очень близко ко времени его жизни. Святитель окончил свое существование в середине IV века, после окончательного торжества христианства над язычеством, когда христиане могли уже свободно строить свои храмы и украшать их священными изображениями, когда вместе с этим и христианское искусство живописи и ваяния довольно развилось, были выработаны некоторые иконографические типы и, по примеру этих типов, начало входить в обыкновение украшать храмы изображениями и других святых, славных в Церкви. В силу указанного начала правдоподобия в искусстве и свободы исповедания веры, при украшении храмов новыми священными изображениями Церковь могла уже свободно пользоваться не одними идеальными типами и символами – они были бы излишни и не могли соперничать рядом с свежей памятью о действительном, – а настоящими, портретными изображениями, свежо хранившимися в памяти потомства почивших. Таким образом, уже в IV веке не было никаких препятствий к появлению подлинного изображения Святителя. В крайнем же случае, оно появилось в V веке или в начале VI века, когда Церковью уже чтилась память его и было известно житие его не только в местной церкви, но и во всем Константинопольском патриархате. И это время столь недалекое от годов жизни Угодника, что в предании мог сохраниться образ его еще во всей живости для иконографии. Древнейшее прямое свидетельство об этом мы находим в Актах VII Вселенского Второго Никейского собора. <…>.
Во вторых, что сохранившийся в нашей иконографии образ Святителя есть именно этот первоначальный портретный и восходит своим происхождением к тому же времени, эту тесную связь нашей иконографии с далеким прошлым прекрасно объясняют следующие слова одного составителя того самого иконописного подлинника в предисловии к нему, откуда наши живописцы заимствовали и заимствуют доныне указанные черты образа Святителя. «Сию книгу, – говорит он, – Менологиум или Мартирологиум, то есть перечень (выличенье) святых в лето Господне, Восточный цесарь Василий Македонянин повелел письменными изображениями описать, и потом пространно тот Менологиум изображен древнегреческими мудрыми и трудолюбивейшими живописцами. Но еще во дни Юстиниана царя великого, когда он созиждил Премудрость Слова Божия, великую церковь (т. е. Софийский храм), в ней были созданы, как говорят, триста шестьдесят престолов, на каждый день во имя святого храм, а в нем и образ, еще же части и мощи святых. Но после, за многовременное озлобление греческих скипетров и за разрушение прекрасных и драгих тамо вещей, многое из всего этого в забвение и запустение пришло. А что осталось, есть и доселе в святой горе Афонской и в иных святых местах писаны чудные иконы святых, месячные. И от тех