– Я проведу исследование того, как достичь высот в психотерапии. И напишу главу-другую о влиянии психотерапевтического дискурса на эффективность суггестивного гештальта.
Бессмысленный набор слов; я с важным видом кивнул.
Энрико Хауэр прижал к груди руку, моргнул и воскликнул:
– Бедная, бедная Элиза!
По глубине эмоций кусок пенопласта дал бы ему сто очков вперед.
Майло рассказал про DVD.
Ничто не дрогнуло на лице Хауэра, он не проронил ни слова. Прошло около минуты.
– Это серьезное обвинение, сэр, – прервал молчание Майло. – Вам нечего сказать по этому поводу?
– И что я должен сказать? Что все это – ложь? Хорошо – это ложь. Что я в шоке от услышанного? Прекрасно – меня как обухом по голове стукнули. При условии, что я вам поверил.
– По-вашему, мы вам лжем?
– По-моему, – ответил Хауэр, – полицейские при необходимости могут пускаться на обман, поскольку в судах благосклонно относятся к полученным подобным образом доказательствам. Более того, я обсуждаю такое поведение в своем курсе по городской культуре. Представляю это ученикам в качестве серьезной моральной дилеммы.
– В данном случае, мистер Хауэр, никакой дилеммы нет. Элиза действительно сделала такое заявление; более того, потрудилась записать его на видео.
– Бедная Элиза! Настолько утратить связь с реальностью… Хотя что удивительного – образцом морали она никогда не была.
– В чем это выражалось?
– Она не отличалась верностью.
– Верностью кому?
– Тому бедолаге, который думал, что он для нее что-то значит.
– У нее был постоянный партнер?
– Он мог думать, что постоянный, – ухмыльнулся Хауэр. – За глаза Элиза над ним издевалась. И меня к этому приспособила.
– Каким образом, мистер Хауэр?
– Любила позвонить ему, когда мы занимались сексом. – В глазах Хауэра мелькнула свежая мысль. – А, кстати, вдруг он догадался? Ревность – чем не мотив для убийства?
– У бедолаги было имя?
– Сэл. Элиза болтала с ним по телефону, не переставая… э-э… совершать определенные движения. Прикрывая рукой микрофон, когда не могла сдержать стон. Иногда она держала перед собой их совместную фотографию. Во время нашего, так сказать, танго.
– Какого рода фотографию?
– Ничего эротического, – поспешил объяснить Хауэр. – Они вдвоем в казино, Сэл сорвал там куш. Лысый коротышка. Я полагаю, ее враждебное к нему отношение объясняется потребностью в доминировании вследствие эмоционально беспомощного детства.
– Эту фотографию она хранила в спальне, – заметил Майло. – Следовательно, уроки танго проходили у нее дома?
– Разумеется, лейтенант. А где же еще?
– Не у вас?
– Моя жена была бы против, – Хауэр усмехнулся.