Движение в районе пляжа было довольно спокойное, зато на Стейт-стрит мы надолго застряли на светофоре. Здесь было еще больше туристов, свои мольберты расставили уличные художники, на травке с недовольным видом валялись несколько бездомных.
– Она могла приторговывать экзаменами, – задумчиво произнес Майло, – а потом выдаивать из клиентов дополнительные денежки, угрожая об этом рассказать.
– И, как известно, неудачный выбор клиента в такой схеме может быть исключительно вреден для здоровья.
– Отличные новости! Стану я копаться в ее прошлом или нет, мимо этой проклятой Академии все равно никак не пройти. – Майло закрыл глаза и откинул голову на подголовник. – И самый простой способ выяснить, не гребла ли она случайно бабки лопатой, – банковские выписки!
Последовала серия телефонных звонков, и Стёрджис наконец довольно улыбнулся.
– Выписки отправлены к нам, телефонные звонки уже у меня на столе. А вот прикинь. Элиза изменяла Сэлу с молодым парнишкой, Сандра бросила мужа ради молодого парнишки – этим они символически отвергли своего папашу?
– Все может быть, – согласился я. – Или они просто предпочитают тех, кто помоложе.
– Так я завел себе приятеля с диссертацией, чтобы слышать подобные банальности?
Мы добрались до кабинета Майло в полчетвертого. Рядом с компьютером на столе высилась груда бумаг. Майло принялся копаться в ней, сминая и отбрасывая один за другим документы внутренней переписки полицейского управления на разных уровнях – весь тот мусор, за написание которого исправно платят налогоплательщики. В самом низу стопки обнаружились восемнадцать месяцев банковской истории Элизы Фримен и два месяца ее телефонных звонков. Майло произнес: «Ого-го!», кинув лишь один взгляд на выписки. На счету обнаружилось девяносто с лишним тысяч, восемьдесят из которых было внесено вкладами по пять тысяч, сделанными без особой регулярности в течение последних трех лет.
– Состоянием это не назвать, но для учителя, зарабатывающего тридцатку в год, – неплохо, – отметил Майло. – Интересно, что же такое можно купить в Академии за пять тысяч?
Он взялся за звонки и начал подчеркивать номера разноцветными фломастерами. Желтый, розовый, розовый, розовый, желтый. Вскоре распечатка стала напоминать психоделическую зебру. Тридцать две желтые полоски – Сэл Фиделла, код района 818, семнадцать розовых – кто-то с кодом 626, остальное – малоинтересно.
– Пасадена, – протянул Майло. Набрал номер; некоторое время слушал, округлив глаза, потом повесил трубку. – Лаборатория какой-то там химической инженерии в Калифорнийском технологическом