– Многогранная личность, – отметил я. – Таких и берут в Гарвард.
– Еще бы. Его Непогрешимость – живой пример.
Мы уже подъехали к дому Фрэнка, когда фуга заиграла снова.
– Стёрджис… Да, доктор Джерниган, что у вас слышно?.. Нет, еще не знаю… Может быть… Ну да, я согласен, спорить не с чем, приходится играть теми картами, которые раздали… Очень быстро, с чего я буду жаловаться… Хорошо… Да, звучит разумно… Нет, не слышал; спасибо, что сообщили… Разумеется, никому не скажу ни слова.
Майло дал отбой и поцокал зубами, прежде чем заговорить.
– Неустановленный опиат в крови Фримен оказался медицинского происхождения, оксикодон. Скорее всего, он попал к ней в желудок в жидком виде, поскольку остатков таблеток не обнаружено. Для передозировки одного его не хватило бы, но в комбинации с тем количеством алкоголя, которое нашли в ее крови, риск остановки сердца был очень велик.
– Кто-то воспользовался тем, что она набралась. Потому и жидкая форма – легче подмешать к спиртному.
– Джерниган позвонила, чтобы еще раз уточнить у меня, не было ли среди изъятого при обыске оксикодона или пустых упаковок. Я подтвердил, что не было. Она сказала, что тогда это полностью исключает версию самоубийства или несчастного случая, о чем она и напишет в рапорте.
– А о чем никому ни слова?
– О том, что она мне звонила. Вчера в лабораторию пришло Распоряжение Сверху не распространять информацию о деле Фримен помимо официальных каналов. Но Джерниган очень удивилась, что я ей не перезваниваю, поэтому пошла на риск.
– Хорошо, когда среди коронеров есть приятели!
– Угу. Где бы мне еще хоть одного взять…
Трей Фрэнк полулежал на раскладной кровати в единственной комнате своего непритязательного жилища. По левую руку от него валялись футляр для контактных линз и бутылочка с глазными каплями. Большие круглые глаза, влажные от только что закапанных капель, серо-голубые с золотой искрой. На грязной стене напротив кровати – единственное, что в этой комнате сошло бы за украшение: неаккуратно приклеенный черный плакат с одной-единственной надписью белыми буквами, обведенными по краям электрически-голубой каймой: БОСТОНСКОЕ ЦИФРОВОЕ ОБЛАКО.
– Рок-группа? – кивнул Майло в сторону плаката.
– Художественная выставка, – возразил Трей. – Это моя университетская подруга, Эллисон Бирнбаум.
– Из Гарварда?
– Ага, есть такой университет. – Фрэнк покачал головой. – Все еще не могу поверить в то, что вы рассказали.
– Откуда вы знаете Элизу?
– Делал для нее кое-какую работу. Черт, вот ведь ужас-то…
– Когда вы в последний раз с ней разговаривали?