– Вторжение, – повторил Мигель. – Корабли чужих вторглись в Солнечную систему весной две тысячи двести двадцать восьмого года. Была война. Мы сражались и победили, заплатив тысячами жизней.
– Земля не принимала участия в этой войне, – напомнил Конвей.
– Да, – кивнул Мигель. – Но вообще ничего не знать? Как такое возможно?
– Информационная блокада в действии, – сказал О’Доэрти. – Эй, ты же будущий дипломат, тебе должны были об этом рассказывать лучше, чем мне!
– Нам рассказывали. Но мне всегда казалось, что плотность информационной блокады преувеличена.
– Нам очень жаль, – сказала Марина. – Но мы и правда впервые слышим о Вторжении. В свободном доступе этих данных нет, а за взлом секретной информации… – она покачала головой. – Лучше не знать и жить, чем наоборот.
– Однако, – пробормотал Мигель. – И кто осуществляет приговор?
– Вы их видели, – тихо сказала Ирина. – Они вообще всё тут у нас осуществляют. Не только приговоры.
Мигель открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но не успел. Посреди площади, в десятке шагов от них, возник и завертелся уже знакомый шар, оплетённый бесшумными молниями, лопнул, исчез без следа, и на его месте полыхнула на солнце алым платьем и утвердилась, подбоченившись, шикарная фигура Нэйтеллы.
– Привет, ребята! – воскликнула она и ослепительно улыбнулась. – А вот и я! Соскучились?
Через десять минут они сидели в удобных креслах за низким, но вместительным столом, на котором стояли тарелки с разнообразными бутербродами, две вазы с фруктами (яблоки, груши, мандарины, бананы и виноград), глиняные кувшины с вином и стеклянные с освежающими напитками. Имелись также водка, коньяк, виски, разнообразные бокалы и стаканы.
– Мы не пьём, – одними губами шепнул Мигель Конвею, когда они вошли в эту просторную светлую комнату, которую Нэйтелла назвала «своей резиденцией».
– Да ладно? – шёпотом же не поверил поэт и бросил на Мигеля выразительный взгляд.
Мигель коснулся двумя пальцами горла в древнем русском жесте, обозначающем выпивку, отрицательно покачал головой и повторил:
– Не пьём.
Впрочем, Нэйтелла не настаивала.
– С пониманием, – сказала она, когда на предложение выпить Мигель в изысканных выражениях отказался, попросив их нижайше извинить и сославшись на то, что им хотелось бы пока не терять ясной головы. – Тем более, я сама не пью.
– Но поедим мы с удовольствием! – дружелюбно улыбнулся Мигель. – Если, вы, конечно, не против.
– Что вы! – воскликнула Нэйтелла. – Ешьте, конечно! Вы мои гости, всё специально для вас приготовлено. Извините, что пока одни бутерброды и фрукты, настоящий ужин будет чуть позже.