…И раз… и два! И раз и два!
Стараясь не отставать от задающей темп госпожи сержанта, размахиваю руками, одновременно делая ногами «выпады вперёд».
…И раз… и два! И раз и два!
Хоть зарядка тут, пожалуй, излишне энергичная, разминку на хореографии в агентстве начинают делать более плавно, дабы чего-то не потянуть, но зато здесь чётко установленный период сна. Отбой — в десять тридцать вечера, подъём — в шесть тридцать утра. Гарантированные восемь часов сна. Не скажу, что я «совсем выспался», но и так, что меня качает от того, что мозг не желает никак просыпаться, такого нет.
…И раз… и два! И раз и два!
А сейчас ещё завтрак… Надеюсь, это не та фигня, которой меня вчера потчивал из сухпайка ЧжуВон. Ужин в части мне понравился гораздо больше, чем обед на реке…
…И раз… и два! Переходим к приседаниям…
Приседания, так приседания… Вчера, после того, как на буксире заглох двигатель, я, махнув на это рукой, решив, что хватит с меня смелых организационных решений. Ну, сломался, так сломался, чего тут поделаешь? Лично я, для выполнения задания, сделал, что мог. Был ещё шанс отловить и взять на абордаж плывущее мимо по реке какое-нибудь другое ржавое корыто или белоснежную яхту, но, ничего мимо проплывать не торопилось. Как я потом узнал, этот участок реки не является судоходным. Там дальше совсем недалеко граница, проходящая прямо по реке и все, кто начинает тусоваться в её «предбаннике» вызывают подозрение у «погранцов». А если зачем-то вдруг взять и как-то проскочить мимо этих «погранцов», то дальше можно нарваться на пулю с той стороны или, можно даже попасть в плен. И сколько ты там в этом плену потом сидеть будешь, об этом только один Аллах знает. Ну, или ещё там кто, из тех, «кто ведает». Поэтому, тут никто не плавает. Там, в Сеуле, это пожалуйста. Речные «пароходики», «трамвайчики», экскурсии, очень популярное дело. А тут — пустынная водная гладь и, наверное, уже где-то снайпера сидят в камышах. Мечтая о повышении в звании после удачного выстрела…
В итоге, капитан ржавого буксира вылез из его вонючего машинного отделения, в которое я решил даже не заходить, отдал якорь, и мы «зависли» недалеко от правого берега в ожидании «спасения». Кстати, «спасать» первыми «прилетели» таки пограничники. Обнаружив на борту потенциального нарушителя съёмочную группу, а также меня в роли «старшего», они очень сильно удивились, а удивившись, принялись докладывать обстановку своему руководству и просить от него инструкций, что им делать в неожиданной ситуации. Их руководство, похоже, помня о состоянии «повышенной боеготовности частей армии и флота» и не имея желания «накосячить» в столь ответственный для их карьеры момент, обратились за инструкциями уже к своему руководству. Те, похоже, в ответ пошли — выше. В общем, минут сорок ожидали принятия «окончательного решения», по которому — бросив капитана нашей развалюхи дожидаться на ней исправного буксира, перегрузили меня и мою команду на свой катер, и увезли к себе на базу — выяснять подробности. В дороге и потом на базе, все на меня только и пялились. Из-за этого приходилось всё время «держать лицо» и строить из себя реального командира. Устал от этого лицедейства, как собака, которая всю ночь гавкала…