– Они его схватили, – говорю я, потому что должна это сказать.
Магда печально кивает, как будто и так это знала, и узловатыми пальцами гладит меня по плечу.
– Они увидели нас вчера ночью. А утром пришли и взяли его, увели в пустошь. И Бо сказал, что земля Ближней не окропится кровью чужестранца, но я не знаю, что они сделали, а он пообещал мне, что придет и найдет меня, если найду кости, и я их нашла, но его там не было. Его там не было, а охотники говорят, что он…
Я останавливаюсь, чтобы вздохнуть, обнимаю себя обеими руками. Его нет. Я должна сказать «Коула нет», но это неправильно. Если сказать так, можно подумать, что он просто ушел, побрел куда-то своей дорогой. Но Коула утащили за собой люди из плоти и крови. Мужчины, которые искали, на кого бы повесить вину.
– Стало быть, ты их нашла, – это Дреска, она стоит у двери. Я даже не слышала, как она вошла.
– Ты не слушала? – Я отталкиваюсь от стола. Табурет со скрипом отъезжает. – Коула нет.
– Как и четырех детей.
– Вам что, наплевать, что они его схватили? Что они, может быть, его…
– Он знал, что делает.
– Нет! Не знал. Он не понимал. Он обещал мне!
У меня внутри сплошная боль. Комната качается. Чайник шипит.
– Так верь ему, – вступает, наконец, Магда, снимая чайник с огня. Меня охватывает слабость и странное оцепенение, голова будто ватой набита. Я обхватываю ее обеими руками.
– Дальше будет только хуже, намного хуже, – шепчет Дреска, но вряд ли ее слова предназначались для моих ушей.
– Мне нужно вернуться, – говорю я. – Я должна добраться до костей. Коул сказал… и я не нашла детей. Не смогла найти.
– Ступай-ка домой, Лекси Харрис, – велит Дреска.
– Как? Но нам нужны эти кости, скорей! Иначе она вернется сегодня ночью.
– Иди домой, милая, – Магда кладет свою корявую руку поверх моей. Оказывается, я сижу, вцепившись в стол.
– Не отходи от сестры, – наставляет меня Дреска.
– А утром, – добавляет Магда, – пойдешь прямиком сюда, милая, и мы все исправим.
Потрепав меня по руке, она отходит.
– Ты, главное, приходи сюда утром, Лекси, – повторяет за ней и Дреска. – Все будет хорошо.
Снова эта бессмысленная фраза. Люди вечно ее произносят, и никогда она не оказывается правдой. Видно, во взгляде, который я бросаю на Дреску, отражаются мои мысли.
– Ступай домой, Лекси, – произносит она совершенно другим тоном, мягче и ласковее – так, бывало, говорил со мной отец. Дреска ведет меня к двери. Ее длинные тощие пальцы больно впиваются мне в плечо. – Мы расставим все по своим местам.
Я выхожу на двор. Небо стало красным.
– Все будет хорошо, – повторяет она, и на этот раз я не перечу. Не хочу возражать.