— Бенгт хочет, чтобы ты пришла к нему еще несколько раз, для верности. Просит назначить встречу в ближайшие дни.
Рууд говорил так, словно лично отвечал за ее поведение. Это слегка раздражало, но Вероника смолчала. Просто расписалась на бланках, которые положил перед ней Рууд.
— Ты провела выходные в Сконе, — сказал Рууд, когда они закончили. — Там летом хорошо. Родные места? По твоей речи не заметно.
— Ну… — Вероника выдавила улыбку. — Я уехала, когда мне было восемнадцать. Не откладывая в долгий ящик, как говорится.
Она глубоко вздохнула, надеясь, что вздох не прозвучит странно и что Рууду не захочется копаться в ее жизни дальше.
— Вот как. А почему?
На самом деле это означало: от чего ты хотела убежать?
— Ни почему особенно, — соврала Вероника. — Деревенская жизнь не для меня. Говорят, в деревне вырастают два типа людей. Те, кто остается, и те, кто уезжает.
— Вот как, — повторил Рууд. — И ты из вторых? Из тех, кто уезжает?
Вероника кивнула и удерживала на лице улыбку, пока Рууд не улыбнулся в ответ.
— Кстати, как там Ларс и остальные? — спросила она уже от двери. На самом деле ей хотелось знать, приходил ли Исак, пока ее не было, и Ларс был хорошим вступлением. К тому же следовало поговорить с Руудом о телефонном звонке.
— К сожалению, Ларс не вернется.
— Почему?
— В пятницу утром я открыл центр и ушел на кухню варить кофе. Когда я вернулся, Ларс стоял у меня в кабинете. Рылся в моих бумагах. Я спросил, как это понимать, и он раскричался — мол, у него есть право кое-что знать. Видимо, он был пьян, и я сказал ему, чтобы больше не приходил, а если не послушается, то я заявлю на него в полицию.
— Ох, — только и смогла проговорить Вероника. Жалкая реакция. Но она дала ей несколько секунд на размышление. — В выходные Ларс дважды звонил мне домой, оставлял сообщения.
— Что ему было надо? — Рууд наморщил лоб. — Он тебе угрожал?
Вероника покачала головой.
— Сказал, что хочет поговорить, просил, чтобы я перезвонила. Чего я, разумеется, не сделала.
— Наверное, тебе лучше сменить номер. Выжди пару дней, и если он снова позвонит — скажи мне, мы разберемся. Я посоветуюсь с юристом, может, нам и впрямь стоит обратиться в полицию.
Вероника вдруг поняла: ей нравится, что Рууд тревожится за нее. Что ему не все равно.
— А тот блондин, Исак? Он приходил?
По гримасе Рууда она сразу поняла, что задавать этот вопрос не стоило, и быстро добавила:
— Ну да и бог с ним.
Но навредить себе Вероника уже успела.
По дороге домой она думала о Монсоне. О том, как он сначала изо всех сил убеждал ее, что оставил все в прошлом. Что якобы много лет даже не вспоминал о Билли. До чего же быстро этот пожилой человек снова превратился в полицейского, ведущего расследование! Монсон переехал, сменил работу, в его жизни теперь полно хорошего, но в каком-то смысле он все еще живет в лете 1983 года, как и ее собственная семья. Может, именно поэтому он ей нравится?