— Ладно, сорри. — Ларс вскинул руки. Потом повернулся к Исаку и нацелил на него толстый мозолистый палец. — Что ты почувствовал, когда исчез твой приятель Билли? Ты знаешь, кто его похитил?
Вероника хотела вернуть себе контроль над телом, она пыталась сделать или сказать что-нибудь… что угодно. Но способна была только вместе с остальными зачарованно таращиться на Исака.
Рууд быстро шагнул в круг и встал между Ларсом и Исаком.
— Хватит.
Ларс зло глянул на Рууда. Глаза — в красных кольцах, прозрачная кожа походит на тесто. Щеки и кончик носа отливают розовым и голубым из-за сосудистой сетки, тонкие жилки там полопались.
Оба были примерно одного роста, но Ларс тридцатью годами моложе и гораздо спортивнее. И все же Рууд не выказывал перед ним никакого страха.
— Ларс, ты выпил, — сказал Рууд тихо, почти дружески. — Ты же знаешь, это запрещено. Я вынужден просить тебя уйти.
Ларс открыл рот, сжал кулаки и сделал полшага вперед. Какой-то миг казалось, что он сейчас ударит Рууда. Вероника затаила дыхание — и все остальные тоже. Рууд не двинулся с места. Просто не отрываясь смотрел на Ларса. Глаза у мужчины забегали. Он сердито глянул на Исака, потом снова на Рууда.
— Да пошли вы все!..
Развернувшись на каблуках, Ларс опрокинул два стула; круг нарушился. Стулья прокатились по полу, словно большие осенние листья по серой жести крыши.
Рууд подождал, пока за Ларсом захлопнется дверь.
— Правила созданы для того, чтобы все чувствовали себя в безопасности, — сказал Рууд. — Каждый сам выбирает, чем ему делиться с остальными. Никто не имеет права подвергать сомнению слова другого или устраивать перекрестный допрос. Это понятно?
Он посмотрел на каждого поочередно. Добился от каждого пристыженного и согласного кивка.
— Думаю, на сегодня достаточно. Что скажешь, Вероника?
Услышав свое имя, она очнулась. Выдавила утвердительное «угу». Глубоко втянула холодный воздух и механически добавила:
— До встречи на следующей неделе.
Она поднялась и сделала два неуверенных шага. Исак уже успел пройти половину расстояния до двери.
— Извини, Вероника. У меня всего один вопрос. — Стуре с зачесом, видимо, сообразил, что ему так и не дали договорить об умершем брате. Стуре задержал ее на пять долгих минут, и, так как Рууд наблюдал за ней, Вероника изо всех сил делала вид, что внимательно слушает. На самом деле она не разобрала ни слова из того, что говорил Стуре. Она слышала только певучий металлический звук, похожий на тот, что исходит от рельсов в метро за миг до того, как по ним промчится поезд. Звук толстого льда, готового треснуть.