Она потом поклялась, что никому ничего не расскажет, что все останется их тайной на веки вечные. Но когда они спустились и увидели младшего брата, который со всех ног бежал к дому, то поняли, что этому не бывать.
Радио в машине затрещало, несколько секунд поколебалось между шумом и музыкой, после чего выбрало первое. Вероника крутила колесико настройки, пока не нашла какой-то местный канал, по которому передавали старые хиты. Попала на середину песни «АББА» и прибавила громкость. Еще немного опустила боковое стекло. Кондиционера у нее в машине не было, и она пыталась впустить максимум прохлады — но так, чтобы шум ветра не заглушал музыку.
Hasta mañana ’til we meet again.
[5]Первые два часа езды, вчера вечером, прошли точно в чаду. Она смутно помнила, как побросала в сумку самое необходимое, спотыкаясь, спустилась по лестнице и упала в машину. Помнила, как проехала Сёдертелье и поняла, что направляется на юг. В Линчёпинге она остановилась, уже совершенно выжатая. Провела ночь в безликом мотеле с гремучим кондиционером и дешевыми простынями. И все же это было лучше, чем остаться дома. Потому что в квартире кто-то побывал. Какой-то чужак влез в окно и рылся в ее вещах, так тихо и аккуратно, что почти не оставил следов. Если бы не табуретка и сдвинутая коробка, Вероника почти убедила бы себя, что никого не было. Что ее дом так и остался безопасным местом.
Наверное, звук отпираемой двери застал незваного гостя врасплох. Он прокрался в прихожую, чтобы убедиться, что не ослышался, удостоверился, что она заперлась в ванной, и поспешно убрался.
Позвонить Маттиасу, рассказать ему все, сказать, что в квартире действительно кто-то был, что ей не померещилось? Что остались следы, от которых даже он не отмахнется? Но Маттиас больше не был ее лучшим другом. Сейчас у него собственные тайны, которыми он с ней не делится. От этой мысли у Вероники испортилось настроение, и она еще прибавила звук радио и стала подпевать.
Don’t know where, don’t know when…
[6]Одна из любимых маминых песен. Она была на пластинке, которую мама часто ставила до рождения Билли. Интересно, стоят ли еще эти пластинки в шкафу под проигрывателем. Наверное, да. Папа ничего не меняет, не трогает. В первую очередь — мамины вещи. Пластинки наверняка там, вместе с альбомами Джеймса Ласта, которые они с Маттиасом дарили ему на каждое Рождество после Билли и которые он почти никогда не слушал. В последний раз Вероника приезжала домой, когда отцу исполнилось пятьдесят три. Ей хотелось думать, что это было в прошлом или позапрошлом году. А на самом деле — больше пяти лет назад. Полдесятилетия. Чуть дольше, чем прожил Билли. А может быть, и нет.